[24.08.1999, 21:03:57]
Роман Ганжа
Русский Журнал,
<denis@russ.ru>
Все цвета Людвига Витгенштейна
Витгенштейн Л. Голубая книга. Пер. с англ. В.П.Руднева. - М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. - 128 с.; тираж не указан; ISBN 5-7333-0232-1.
Витгенштейн Л. Коричневая книга. Пер. с англ. В.П.Руднева. - М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. - 160 с.; тираж не указан; ISBN 5-7333-0212-7.
Витгенштейн Л. Лекции и беседы об эстетике, психологии и религии. Пер. с англ. В.П.Руднева. - М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. - 92 с.; тираж не указан; ISBN 5-7333-0213-5.
Не знаю, что побудило издателей избрать столь оригинальную форму публикации этих практически неизвестных русскоязычному читателю текстов Витгенштейна, но факт остается фактом: перед нами три малюсеньких книжечки в мягкой обложке, которые назвать "трехтомником" язык как-то не поворачивается. По гениальной мысли оформителя, книжечки расцвечены соответственно в голубоватый, коричневатый и зеленоватый цвета. Только вот почему "Лекции..." позеленели, остается загадкой. Может быть, в этом и заключается "изюминка" всей публикации.
Читатель заинтригован. Он включается в процесс мучительных раздумий: "Если предположить, что художник Коршунов полагает зеленый цветом весны, молодости, незрелости и детской невинности, то должен ли я сделать отсюда вывод, что рассуждения Витгенштейна, скрытые под этой жизнеутверждающей зеленой обложкой, так же по-детски чисты, невинны и далеки от порочной интеллектуальной искушенности?" Или он может рассуждать так: "Зеленый - цвет экологического движения. Следует ли в связи с этим допустить, что эта книга в каком-то плане экологична? Экологична ли она в том смысле, что на ее изготовление ушло рекордно малое количество древесины, или же ее экологичность в том, что она не содержит мыслей, которые хоть как-то могли бы воздействовать на читательские мозги?" Эти виртуальные рассуждения не так уж далеки от истины. Давно мне не доводилось читать таких пустых и скучных текстов, вызывающих столь быстрое отторжение. Тогда, может быть, оформление этих никому не нужных текстов получает свое парадоксальное оправдание: маленькие стильные книжечки этого многим кажущегося загадочным автора своим внешним видом настраивают на легкое и беззаботное чтение (так и хочется назвать его "easy reading" по аналогии с "easy listening"), не требующее никаких умственных усилий. Честно говоря, только так эти книги и можно читать - уютно устроившись на скамейке где-нибудь на Гоголевском бульваре и делая вид, что читаешь.
А чтобы не заканчивать на этом рецензию и не быть голословным, приведу несколько более или менее случайно выбранных отрывков из этого трехтомного собрания сочинений классика мировой философской мысли. Если вам понравится - вы счастливый человек со свежим взглядом на мир.
"Наша проблема аналогична следующей: Если я отдаю кому-то распоряжение: "Сорви мне красный цветок с этой клумбы", - то как он узнает, какой именно цветок он должен принести, если я дал ему только слово? И вот ответ, который можно было бы предложить, прежде всего состоит в том, что он шел срывать красный цветок, имея в голове красный образ и, сравнивая его с другими цветами, видел, какой из них имеет цвет этого образа. И важно, что существует такой способ поиска, и вовсе не существенно, что образ, которым мы пользуемся, имеет ментальный характер. Фактически процесс может быть таким: У меня в голове нечто вроде схемы - имена и соотнесенные с ними цветные кружки. Когда я слышу приказание: "Сорви мне и т.д.", я провожу пальцем по схеме от слова "красный" к соответствующему кружку, а потом я иду и ищу цветок, который имеет тот же цвет, что и кружок. Но это не единственный способ поиска, и он не является обычным способом. Мы идем, смотрим вокруг себя, подходим к цветку и указываем на него без какого-либо сравнения его с чем-либо для того, чтобы понять, что выполнение приказания вполне может быть чем-то вроде этого. Рассмотрим приказание "Представь себе красное пятно". В этом случае вы не будете склонны думать, что перед исполнением приказа вы должны иметь воображаемое красное пятно, служившее бы вам образцом для того красного пятна, которое вам приказали представить себе".
"Если мы говорим, что мышление - это по сути оперирование со знаками, то первый вопрос, который может возникнуть в этом случае, следующий: "Что такое знаки?" Но вместо того, чтобы давать какого-либо рода общий ответ на этот вопрос, я предложил бы вам присмотреться внимательней к частным случаям того, что мы называем "оперированием со знаками". Давайте рассмотрим простой пример оперирования со словами. Я отдаю кому-либо распоряжение "сходить и принести мне от зеленщика шесть яблок". Вот способ, каким я придал употребление своему распоряжению: слова "шесть яблок" написаны на листке бумаги, бумага вручается посланным мной человеком зеленщику, зеленщик сравнивает слово "яблоко" с образцами яблок на разных полках. Он находит надпись, соответствующую одному из образцов, считает от единицы до того числа, которое написано на клочке бумаги, и для каждого подсчитанного числа берет плод с полки и кладет в сумку. - И вот здесь мы имеем случай определенного употребления слов. В будущем я снова и снова стану обращать ваше внимание на то, что я называю языковыми играми. Существуют более простые способы употребления знаков, по сравнению с теми, которые мы используем в нашей - в высшей степени сложной - повседневной речевой деятельности. Языковые игры - это формы языка, при помощи которых ребенок начинает осваивать употребление определенных слов. Исследование языковых игр есть не что иное, как исследование примитивных форм языка".
"Иногда наиболее удовлетворительным выражением нашего солипсизма кажется нечто вроде: "Когда что-то видно (на самом деле видно), оно всегда видно мной". Что нас смущает в этом выражении, так это фраза "всегда мной". Всегда кем? - Ибо это достаточно странно, но я не имею в виду "всегда Л. В.". Последний пункт ведет нас к тому, чтобы рассмотреть критерии тождества личности. При каких обстоятельствах мы говорим: "Это тот же самый человек, которого я видел час назад?". Наше реальное употребление фразы "тот же самый человек", а также употребление имени этого человека основывается на том, что многие характеристики, которые мы используем в качестве критериев тождества, в большинстве случаев совпадают. Я, как правило, сознаю наличие своего тела. Мое тело меняет свое обличье лишь постепенно и сравнительно медленно, так же, как и мой голос, характерные привычки и т.д. меняются медленно и в узких пределах. Мы склонны употреблять личные имена, так, как мы это делаем, только вследствие этих фактов. Лучше всего это видно, если представить нереальные случаи, которые покажут нам, насколько различные "геометрии" мы были бы склонны использовать, если бы сами факты были бы различны. Представим себе, например, что все человеческие тела, которые существуют, похожи друг на друга, что, с одной стороны, различные множества характеристик как бы меняют облик этих тел. Множество характеристик, - скажем, мягкость характера, высокий голос, медленные движения, или холерический темперамент, низкий голос, порывистые движения и т.п. При таких обстоятельствах хотя и возможно было бы дать этим телам имена, мы, может быть, отчасти были бы склонны делать это так, как будто мы должны давать имена стульям в нашей гостиной".
Ну что, нравится? А вы говорите - философия...
|
