[12.08.1999, 20:34:30]
Сергей Дубин
Русский Журнал,
<ivand@russ.ru>
"Пахнет, как грюйер!"
Андре Бретон. Антология черного юмора. - М., "Carte Blanche", 1999. - 544 с.; тираж 2500 экз.; серия "Антология черного юмора"; ISBN 5-900504-26-3.
Что такое черный юмор? Это понятие во многом сформировало современную эстетику, вошло и в строгий язык научных работ, и в жаргон популярной культуры. Внешне Антология полна парадоксов. Эта книга является авторской работой лидера сюрреалистов Андре Бретона (1896-1966), но состоит она из "чужих" произведений, а самому Бретону принадлежат лишь краткие вступления о каждом из авторов. По принципу этого авторства Антология - часть наследия сюрреализма, но произведения сюрреалистов занимают едва ли треть ее объема. Наконец, она повествует о понятии или явлении, вдохновлявшем и повседневное существование сюрреалистической группы, и творчество ее участников, однако мы не найдем в ней ни "словарного" определения черного юмора, ни мест, в которые можно было бы ткнуть пальцем и сказать: "Вот он!". Черный юмор - и в прошлом, и в современности - прячется повсюду, но остается невидимым.
Уже чисто хронологически - начиная с выхода программного "Манифеста сюрреализма" в 1924 г. и до смерти основателя и бессменного лидера группы Андре Бретона - сюрреализм является одним из самых значимых и влиятельных движений в искусстве нашего столетия. Выйдя из шумных кабаре ниспровергателей-дада, сюрреалисты унаследовали их разрушительный пафос, но решили, что за этим "до основанья" обязательно должно быть "затем". Они искали новое будущее, разительно отличное от убогой судьбы, уготованной человеку буржуазной цивилизацией - и результатами их поисков теперь пользуется весь мир. Полем таких разысканий для сюрреалистов становились собственные сны и спонтанные ассоциации слов, "безумная любовь" (так называется и один из романов Бретона) и чудо повседневности, революционная ангажированность и творчество сумасшедших - и, конечно же, черный юмор, объединявший чуть ли не все эти поиски и находки.
Собственно, само словосочетание "черный юмор" существовало задолго до сюрреалистов. Оно отсылает к известному английскому выражению black huтоиr, издавна обозначавшему меланхолическую, уединенную желчность. Затем, промелькнув в малоизвестном тексте Гюисманса конца XIX века, этот термин исчезает почти на полстолетия - пока в 1930-х годах его не вернет к жизни группа Бретона. Подлинная история черного юмора приходится именно на XX столетие, и в активный оборот это понятие ввели именно сюрреалисты, разработав на его основе совершенно самостоятельное литературное, эстетическое и даже философское понятие. Сюрреалистов вообще лучше сравнивать не с дерзкими революционерами, сбрасывающими все и вся с корабля современности, а с кропотливыми археологами человеческой мысли, отыскивавшими в подвалах традиционной культуры забытые имена и творческие рецепты, чтобы затем, адаптировав их к требованиям момента, преподнести современникам. Так же и с черным юмором - перелопатив горы книг, начиная с "чернушной" Латинской антологии 709 г. или средневековых фаблио и заканчивая хулиганскими стихами Аполлинера и Пере, Бретон, наподобие алхимика, выпарил всю ненужную взвесь, оставив лишь черненное золото юмора, питающего его Антологию.
Литературный "субстрат" Антологии становится более или менее понятен при взгляде на оглавление книги: это Свифт, Сад и Фурье, потом поздние романтики, бунтари Рембо и Лотреамон, гении Жарри и Аполлинер, ну и собственно сюрреалисты. Но подлинная история черного юмора начинается со Свифта. Кто-то однажды сказал, что "Свифт заставляет рассмеяться, сам держась от этого веселья в стороне. Его "шутки" - на грани абсурда. "...Если нужна бумага, чтобы опалить птицу, рви первую попавшуюся на глаза книгу. Вытирай свои башмаки за отсутствием тряпки краем занавески или камчатной скатертью. Если дворецкому нужен ночной горшок, он может воспользоваться большим серебряным кубком".
"Да будет мрак!" - этими словами, сохраняющими всю пронзительную и неожиданную ясность переиначенной здесь фразы Книги Бытия, открывается "Любовь безраздельная" Альфреда Жарри, и они же представляются нам высшим средоточием всего пока еще не изданного творчества Жана-Пьера Дюпре", - так завершает Антологию Бретон. Зловещ и последний Акт пьесы "Лес святотатства" Дюпре: Номер 1: "Мы опаздываем, ну что ж, тем хуже!... Давай-ка загрызем мертвецов и, размахивая руками, будем подавать еще живым немыслимые знаки, которым я, по здравом размышлении, все же присвоил бы заведомо печальный смысл..."
Философские корни черного юмора - это работы Гегеля и психоаналитические разработки Фрейда. У Фрейда Бретон заимствует положение о юморе эгоистичном, жестоком, как удар, а у Гегеля - его понятие "объективного юмора", то есть глубоко личного переживания, укорененного в реальности, и вытекающее отсюда положение о необходимости синтеза Субъективного и Объективного.
Столь "пунктирное" изложение истории сюрреалистического черного юмора может навести на мысль о том, что данный концепт родился всего лишь за пару месяцев упорных размышлений. Это не так - размышления Бретона об этом основополагающем ферменте современности действительно были крайне напряженными, но заняли они более двух десятилетий: начиная с его военного опыта и вплоть до второй половины 30-х, когда работа над Антологией была Бретоном практически завершена. Но все же встреча и влияние Жака Ваше (в госпитале Нанта, в 1916 году) стало главным импульсом для работы над книгой. "Не зависящий ни от кого вольный стрелок, язвительный денди с холодно поблескивающим стеклышком монокля, хулитель всех литераторов за исключением Жарри, такого же сумасброда, как и он, - Ваше стал идеальным воплощением духа времени и места, от которых он при этом был так далек, что казалось, будто он попал сюда по ошибке..." - так составители комментируют эту встречу. "Богатство - и удача - Жака Ваше состояли как раз в том, что он ничего не написал. Он отбивался как мог от всякого произведения, этого камня, что после смерти тянет душу на дно", - скажет позже Бретон.
Примечательно, что само словосочетание "черный юмор" Бретон выбирает в качестве названия нового концепта уже непосредственно во время работы над Антологией. В одном из писем зимой 1935 г. он еще говорит о "юморе, как я его понимаю" и только через полтора года, осенью 1936, упоминает ставший впоследствии классическим "черный юмор". Переписка Бретона свидетельствует также и о его напряженной работе над книгой. Он долго отбирает авторов, - среди прочих рассматривались тексты Гашека, Жан-Поля, Мэтьюрина, Анри Мишо, Элюара и самого Бретона, - неоднократно и беспощадно правит свои вступления, публикуя некоторые из них в качестве пробы (например, под общим названием Буйные головы в 10-м номере журнала Минотавр за 1937 г. появились тексты, посвященные Лихтенбергу, Граббе, Бриссе, Кафке и Форнере).
Ряд издательских проблем задержал выход книги. Готовая рукопись кочевала по разным издательствам (De-noеl, Callimard, NRF, fose Corti) и в итоге была опубликована в Sagittaire в 1940 году - как скажет Бретон, "более черноюмористического времени не сыскать". Распространение книги было приостановлено военной цензурой, и по-настоящему она увидела свет только в 1945 г. Ее ждал скорее прохладный прием - сказались как сложность текста и непривычный состав Антологии, так и идеологический климат полевевшей послевоенной Франции, где эмигрант Бретон воспринимался как беглец и чуть ли не предатель.
В мае 1950 г. Sagittaire принимает решение переиздать книгу, и Бретон серьезно перерабатывает ее состав. Были исключены отдельные тексты Бодлера, Гюисманса, Алле, Аполлинера и Прассинос (при том, что сами эти авторы остались в составе сборника), добавлены письмо Сада и целые разделы о Фурье, Пере, Ферри, Каррингтон и Дюпре. Следующее, хрестоматийное издание Жан-Жака Повера, вышедшее в июне 1966 года, служит основой для всех последующих переизданий - и настоящего перевода. Бретон перед смертью успел внести в него последние изменения: были полностью опубликованы тексты Реймона Русселя, поскольку до этого времени ограничения авторских прав вынуждали помещать лишь пересказ.
В Антологии нет определения черного юмора; нет его и в других произведениях сюрреалистов. В предисловии к книге Бретон скажет: "Не может быть и речи о том, чтобы растолковать юмор, поставить его на службу каким-либо практическим целям; подобные попытки равносильны стремлению вывести правила существования из действий самоубийцы". Скорее можно обозначить то, чем сюрреалистический черный юмор не является. Это не банальный хохот и не вежливая улыбка - черный юмор вообще бежит смеха, являясь феноменом выстраданным, "нутряным", если угодно. Он также не является простым литературным приемом или удобной маской на один день - его не снимешь, и если он есть, то уже прирастает намертво. Черный юмор ни в коем случаем не сводится к вышибленным мозгам и замогильным шуткам современной литературы или кино. Если к нему и можно подобрать достойное сравнение, то черный юмор - это скорее кровавая гримаса Мальдорора, не умевшего улыбаться, а потому распоровшего рот кинжалом.
То же и с самой книгой - что такое Антология черного юмора? Сборник мрачновато-веселых текстов или философский трактат; расхожий цитатник или компендиум, обреченный пылиться в библиотеках? Наверное, это все же "золотая середина", где разнородные на первый взгляд элементы сплавлены в неповторимую амальгаму, сверкающую и постоянно живую - одновременно и сборник замечательных текстов трех последних столетий, и совершенно самостоятельное произведение-рассуждение Андре Бретона, бегущее кабинетных формул и казенных определений.
Виктор Сонькин о "Степном волке" Германа Гессе
Книжные новинки прошедшей недели
Эксклюзивное интервью с главным литературоведом современности
Официальный сервер Министерства Правды и Пропаганды
Эпидемия помешательства - околокнижная дискуссия, полностью соответствующая своему названию
|
