[12.07.1999, 06:58:51]
Роберт Кайзер, "Вашингтон Пост" (США), подготовил Виктор Сонькин,
<vs@cityline.ru>
Новые русские: от 18 до 28
26-летний Сергей Комаров нашел способ избежать легендарных московских пробок. Он нанял шофера, "человека в униформе", который ездит на машине с голубой мигалкой на крыше. Поэтому автомобиль может со свистом проезжать мимо остановившегося потока машин по центральной полосе Кутузовского проспекта, а эту полосу всегда держат свободной для самых важных правительственных чиновников.
Комаров - главный компьютерщик московского филиала западной фирмы - энергичный, постсоветский представитель России. Он не знает, чем этот шофер занимается в остальное время - спрашивать неудобно. Но такой сервис ему понравился, и он регулярно пользуется им, добираясь на работу из дома и обратно.
Русским ровесникам Комарова было 12 лет, когда Михаил Горбачев пришел к власти в 1985 году и 18, когда в конце 1991 года распался Советский Союз. Подобно Комарову, многие из них свободны от догм, тяготевших над поколением их родителей, которые росли, считая, что Советское государство и Коммунистическая партия организуют жизнь всех людей. Сергей Комаров - свободный русский, который организует свою жизнь, чтобы получать от нее полную отдачу.
Иностранец, интересующийся тем, как поменялась страна за восемь посткоммунистических лет, может многое узнать от поколения Сергея Комарова. Около тридцати разговоров с молодыми русскими за последние недели убеждают меня, что течение времени - самая надежная гарантия осмысленных перемен. У Комарова и других молодых людей от 18 до 28 лет разные взгляды, но большинство из них придерживаются одной очень важной точки зрения: "Мы станем тем, чем сами себя сделаем", - так это выразил Комаров на почти безупречном английском, отполированном пятью годами работы на англоязычных иностранцев.
Для России такой расчет на собственные силы - дело невиданное. "Никто не мог сказать нам, как нам жить, мы нашли собственный путь, - сказал 24-летний Артем Лебедев, объясняя, почему он забросил университет и открыл свою собственную компанию, Студию Артем Лебедев - ведущую российскую дизайнерскую фирму, разрабатывающую страницы для Сети (World Wide Web). Он и 20 его сотрудников создали русские веб-сайты для Российского Центрального банка, компаний Xerox, Hewlett-Packard и Nissan, а также для многих других. "Коммунистическая элита до сих пор у власти, - сказал Лебедев, имея в виду членов номенклатуры, которые до сих пор держат бразды правления в новой России. Только после ухода этих старых коммунистов люди вроде него, сказал он, смогут изменить положение дел в России.
Однако он пытается их игнорировать: "Если отказаться от телевидения, радио и газет, можно обнаружить, что жизнь прекрасна!" Эту дивную картину, по словам Лебедева, может испортить только стремление следить за новостями.
Такой сорт фатализма распространен среди молодых русских. Он особенно заметен, когда разговор заходит о политике и политиках. Молодежь не видит героев в среде этой публики и не очень-то уважает различные общественные организации.
25-летний Леонид Алексеев, плотник-декоратор, суммировал общий цинизм таким предложением по обустройству России: "Надо разрешить каждому россиянину побыть членом Думы две недели - этого должно хватить, чтобы обеспечить себя по гроб жизни".
Ни один из тех, с кем я разговаривал, не выразил ни малейшего интереса к карьере депутата, хотя в эту группу входили в основном амбициозные и добившиеся успеха молодые россияне. Политика полностью дискредитировала себя в современной России, среди молодежи - в особенности. "У меня подруга работает в Думе, - говорит Мария Еременко, 19-летняя студентка МГУ. - Она рассказывает всякие забавные истории про тамошних клоунов".
Клоуны, по крайней мере, не слишком страшны. Спросите у этих молодых людей, что будет через пять-десять лет, и вы получите неуверенные, туманные ответы: "Может быть, все будет как сейчас, - говорит Тихон Котрелев, 23 лет, редактор нового еженедельника "Афиша" - это издание сообщает о событиях культурной и светской жизни столицы. Котрелев решительно не верит в резкий откат назад - например, в фашистский или коммунистический переворот. Почему? "Все понимают, что для этого понадобилась бы такая сила и такое насилие, как во время Октябрьской революции (1917 года, которая привела Ленина и его большевиков к власти - примечание автора), а сейчас этого не может произойти - этого просто нет".
Этого нет в политике. Но признаков решимости в среде молодых русских хоть отбавляй.
25-летняя Соня Фетисова - дизайнер по интерьеру. Интервью у нее я брал на фоне ее последнего проекта - зала для боулинга и бильярда, расположенного в старом промышленном здании в нескольких милях от Кремля. Предыдущим владельцем здания, говорит она, был секретный военный завод, который производил средства доставки для советских баллистических ракет.
"Фильм братьев Коэнов "Большой Лебовски" вызвал боулинговый бум в России, - объясняет она, - благодаря чему и появилось это заведение. В нем используются автоматические установщики кеглей "Брансуик" из США". Соня украсила зал яркими цветными линиями вдоль стен, расположенных параллельно с восемью дорожками для боулинга.
"Мне никогда не приходилось искать клиентов, - с явной гордостью сказала она. - Они все сами находили меня. Сейчас мне звонят совершенно незнакомые люди". Соня оформляла выставки, частные квартиры и супермаркет. Она надеется, что следующим ее проектом станет новый дизайн ночного клуба на Брайтон-Бич в Бруклине, в самом русском местечке Америки.
Ее бизнес оказался в сложном положении после экономического кризиса, когда многие банки лопнули и рубль рухнул. Три или четыре месяца все ее проекты находились в замороженном состоянии. "Я всю осень читала книжки", - говорит она. Но Соня не теряла решимости. "После августа я услышала новую поговорку: когда все плачут, кто-то наживет состояние на носовых платках". В начале нынешнего года, дела снова пошли в гору.
"В течение моей жизни здесь никогда не будет спокойно, - мирно признает она. - Это страна для рисковых людей. Чтобы здесь жить и работать, надо забыть про страх".
Не всем доступна отчаянная уверенность Фетисовой. Многие молодые, подобно своим предкам, испытывают беспокойство по поводу непредсказуемости российской жизни и ее темных сторон. Многие молодые русские говорят о страхе перед наркотиками, которые захлестнули страну в последние годы.
"Я знаю целую группу людей, которые умерли от наркотиков", - говорит 20-летняя Ирина Сарокина, профессиональная модель, изучающая оперное искусство в Институте вокальных искусств в Москве. Все знают, говорит она, где купить наркотики - у Аптеки номер один на Лубянской площади или в студгородке Университета Патриса Лумумбы, да и в других местах их хватает.
Варваре Баранской 21 год, она балерина; она вспоминает, как натолкнулась на молодого человека, который упал от передозировки прямо на пороге ее квартиры неподалеку от Белорусского вокзала. Врачи "скорой", приехавшие по ее вызову, сказали, что она спасла этому человеку жизнь.
Полное отсутствие предсказуемости - это важное изменение, происшедшее в жизни молодых русских по сравнению с их родителями. "Мы не контролируем ситуацию, - говорит Дмитрий Дунилов, 20 лет, только что окончивший институт иностранных языков в Нижнем Новгороде, в 240 милях от Москвы. - Коммунизм предлагал предсказуемость и порядок. Теперь мы это потеряли". У Дунилова нет четких представлений о том, что он будет делать после своей летней работы вожатым на Лонг-Айленде.
В Советском Союзе существовала четкая связь между образованием и работой. Те, кто шел в университет или институт, выбирали специальность в 18 лет, изучали ее, потом работали. "Вам была гарантирована работа по специальности, - говорит Надежда Втюрина 27 лет, которая изучала в институте химию, а теперь работает в маркетинговом отделе фирмы в родном Владимире, в 100 милях к востоку от Москвы. По крайней мере, это химическая фирма, - усмехается она.
Молодые люди теперь используют образование, чтобы построить свою карьеру в рыночной экономике. В самом уважаемом вузе страны - МГУ - в 90-е годы иерархия факультетов существенно изменилось. Когда-то самыми престижными были физический, математический, литературный и исторический факультеты. Теперь, по словам 22-летнего Сергея Рогова, который закончил учебу в июне, самые популярные факультеты - это экономический, юридический, социологический, психологический и факультет иностранных языков - те предметы, которые могут обеспечить работу в сфере бизнеса.
Образование - это одна из тех областей, где молодые русские сталкиваются с вездесущей российской коррупцией. В МГУ, говорит Рогов, "все знают, кто попадет на юридический факультет, еще до экзаменов" - в первую очередь сыновья и дочери судей и видных адвокатов.
20-летний Михаил Романов, студент Московского Государственного Университета Коммерции, говорит, что поступить в его вуз было возможно, наняв сотрудника факультета репетитором для подготовки к вступительным экзаменам. Уроки могут стоить по 50 долларов, и шесть месяцев занятий гарантируют поступление. Поступив, можно идти по коммерческой стезе и дальше: сдать любой экзамен, по словам Романова, стоит 100 долларов.
26-летний Александр Сольников, профессиональный бодибилдер и тренер московского фитнесс-клуба, который проводит свободное время за компьютером, объяснил некоторые экономические факты. Можно пойти в кино и (в нескольких кинотеатрах) насладиться большим экраном и долби-звуком или - за ту же цену - купить две-три пиратские копии голливудских фильмов. Можно заплатить 500 долларов за компьютерную программу Adobe Photoshop, а можно заплатить 60 рублей (около 2.40 $) за диск с пиратской копией Photoshop'а и еще несколькими модными программами.
"Конечно, это плохо, - говорит Сольников, - но это нормальное экономическое развитие. Люди, которые нуждаются в программах, просто не могут себе их позволить" по легальным ценам.
Видео, компьютерные программы и музыка (тоже захваченная пиратами) близки многим молодым русским. Здесь растет первое поколение, способное быть частью международной молодежной культуры - и оно не упускает свой шанс. 24-летняя Ольга Артемьева, студентка журналистики и автор опубликованного рассказа, говорит, что ее 16-летний брат и его ровесники не понимают, насколько быстро все изменилось. "Они не могут представить, что когда-то я и мечтать не могла о паре джинсов".
Родители Ольги, в свою очередь, не смогли бы в ее возрасте представить сцену одной из самых популярных московских дискотек - "Пропаганда" - в два часа, недавним воскресным утром (культурное различие: по-английски и один час - уже утро - В.С.). "Пропаганда" занимает двухэтажное пространство в индустриальном стиле неподалеку от старой штаб-квартиры КГБ. Она знаменита вечеринками, которые продолжаются ночь напролет. На танцполе люди прижаты друг к другу, как побеги спаржи в жестяной банке. Звучит механическая музыка, танцующие могут только слегка подпрыгивать под неумолкающий ритм. В 20 ярдах в баре можно заказать любое количество пива и других напитков, но толпа кажется сравнительно трезвой и весьма добродушной. Не похоже это на картинку из страны, охваченной кризисом.
Но в России кризисов много - падение рождаемости, проблемы здравоохранения, преступность, коррупция почти повсеместно, дискредитировавшая себя политическая система. Некоторые молодые русские из-за этих проблем ищут удачи за границей, и возможность эмиграции активно обсуждается в среде молодых людей, чье знание языков и навыки могут заинтересовать иностранных работодателей.
Даже те, кто не собирается уезжать, видят в будущем для своей страны лишь медленные перемены к лучшему - а, может быть, и к худшему. "Это будет очень коррумпированная страна, вроде Италии", - говорит Константин Чернозатонский, 24-летний журналист, со-редактор русского издания "Плейбоя".
"Население в депрессии - вот что, по-моему, главная проблема, - говорит 26-летний Андрей Шелег, сын шахтера, работающий трейдером в иностранном инвестиционном банке. Шелег видит колоссальную пропасть между удачливыми, честолюбивыми русскими и всеми остальными. Он считает, что многие пожилые люди испытывают неловкость от повернутых с ног на голову поколенческих ролей, когда молодые люди вроде него поддерживают родителей.
"Не мы, а наши дети смогут в полной мере радоваться жизни в демократической, капитилистической России", - предсказывает дизайнер Соня Фетисова.
27-летняя Ирина Усачева пытается устроиться в киноиндустрии. Ей непонятно, как можно пытаться предсказывать будущее после всех невероятных перемен последних лет. Однако и она согласна, что лучшие годы России еще могут быть где-то впереди.
"У нас есть какая-то странная надежда", - сказала она.
Оригинал статьи
|
