[17.08.1999, 19:45:24]
Ирина и Николай Терентьевы, Вадим и Наталия Фиссоны,
<it@nevalink.ru>
Драматическая пьеса для двух мимов, журналиста и режиссера
В беседе участвуют журналистка Ирина Терентьева, режиссер театра "Комик-трест" Вадим Фиссон, его жена и ведущая актриса театра Наталья Фиссон, и артист Николай Терентьев.
Известный питерский клоун, мим и лицедей Николай Терентьев (он же "Май Михалыч"), прочитав в газете некое интервью с актрисой Наталией Фиссон, обозвал журналиста бездарью, а интервью - пошлым и просто плохим. На предложение присутствующих продемонстрировать всем убогим и сирым, что такое, по его мнению, хорошее интервью, он согласился пообщаться с Наталией, как старый клоун с молодой клоунессой. Тем более что она в юности ходила к нему на занятия в студию "Лицедеи". Спровоцировавшие эту встречу Ирина (журналюга и жена Николая) и Вадим Фиссон (режиссюга и муж Наталии) включили посреди кухонного стола диктофон и приготовились "хлопнуться в обморок и встать прозревшими". (назидательно):
Коля Терентьев: Вопросы надо задавать только связанные с профессией.
Наташа Фиссон: Ну что вы от меня, бедной, еще хотите?
К.: А вот скажите, пожалуйста, Наташа, каким тортом Вам больше нравится в физиономию получать: сладким, с кремом, или шоколадным, с горчинкой?
Н.: (очень серьезным тоном): Ежедневно получая большую порцию взбитого крема в рот на протяжении полугода, я поняла, что взбитый крем на сегодняшний день люблю не очень. Больше люблю фруктовое и не слишком сладкое. Так что если выбирать, то компот с грушами.
К.: Наташа, а есть ли у Вас желание сделать что-нибудь новое в жанре клоунады или ты просто любишь играть?
Н.: А что это значит - "просто играть"? (Обращается к Вадиму, в растерянности) О чем это он? Где я?
К.: Ну, может, тебе неважно, ЧТО играть, главное - быть на сцене?
Н.: Я думаю, мне хочется сделать что-нибудь новое... и я люблю играть! У меня, как ни странно, это происходит одновременно.
К.: В жанре клоунады, я имел в виду.
Н.: (хитро подводя глазки): Ну, ты что! Я разве хоть что-то сыграла? Мне предстоит еще много открытий! Мне расти и расти!
К.: А зачем ты вообще выходишь на сцену? Для чего - себя показать, (загибает пальцы) других поглядеть... Ты сживаешься с персонажем, или разделяешь - он отдельно, ты - отдельно? Живет ли он собственной жизнью?
Н.: (паническим шепотом): Объясните мне, что значит жить собственной жизнью? Ничего не понимаю.
Вадим Фиссон: (лезет с ножом к горлу): Отвечай! Живет собственной жизнью или нет? Или персонаж - часть тебя, ты сама?
Н.: (кричит): Нет! Это не я! Не я! Даже так: мне чем дальше персонаж, тем легче играть!
К.: Так, хорошо. А какая у Вас, Наташа, мечта, скажите!
Н.: По большому счету я мечтаю сняться с тобой, Май Михалыч, в кино. (Повернувшись к Вадиму, с напором) Потому что я люблю кино и очень люблю Май Михалыча! Это было бы идеально...
К. (с воодушевлением): Я уже роль придумал! Я сегодня шел по Невскому и вдруг увидел в витрине бюст Александра Васильевича Суворова...
В. (перебивает): В бюстгальтере?
К. (удивленно): Почему? С какой стати? Нет, без бюстгальтера.
Н.: Какой ужас!
К.: Да нет, ничего... И вот я скорчил такую же рожу. (Изображает) Раз - и смотрю в витрину. И представил, как я командую переходом через Альпы.
Н. (любуясь): Да, похож, если тебя перекрасить в блондина.
К.: У меня хохолок такой же. И я бы кричал: Ребята! (кричит что есть мочи) Не посрамим земли русской!!! И с хохолком бы...
Ирина (саркастически): Такое впечатление, Коленька, что тебе самому хотелось поотвечать на вопросы, и в этом все дело. Поинтереснее вопросы нельзя ли?
К.: Еще интереснее? (утирает пот газетой). А чем ты, Наташа, чаще пользуешься от пота для обсыпки лица: рисовой мукой или пудрой?
Н.: (пудрит мозги): Я предпочитаю утирать пот теплым блином.
К.: Да, это старый способ. У меня, кстати, никогда на лице не бывало раздражения.
Н.: (саркастически): Ага, кроме как при встрече с администрацией Ленконцерта.
Прохожий: (шатаясь, заглядывает в фортку): Вы не скажете, как пройти на Невский? ...Чтобы не посрамить.
К. (обрадовано): Кстати, подсказали хороший вопрос! Наташа, как пройти на Невский?
Н.: (с усмешкой): Как? Можно от бедра. (Показывает, играя бедрами и глазками).
В.:(азартно кричит): Задай ему, детка!
К.: А я когда вот так делаю (сворачивает уши трубочкой), то мне вот тут больно (болезненно кривится). Наташа, а в каком костюме ты впервые вышла на сцену?
Н.: Первый раз на сцену я вышла в школе. Я играла школьную учительницу и пользовалась большим успехом.
К. (перебивает): Это не считается. Я тоже вышел на сцену первый раз в школе, играл старика Хоттабыча. У меня была борода из мочалки, которую сделала бабушка. Я очень волновался, забыл текст и испугался.
Н.: И описался?
К.: Нет, не описался.
Н.: Вот досада!
К.:: ...А я умел говорить голосом Литвинова: (изображает) "Здравствуйте!" И когда надо было выступать - не смог.
(Повисает тягостная пауза. Каждый вспоминает о своем, тяжело вздыхая...)
К. (ледяным тоном): Все о профессии, все о профессии надо спрашивать, про клоунаду!
Н.: Так мы же с тобой в разных весовых категориях. Если я, молодая актриса, буду брать интервью у тебя, с твоим опытом (Коля раздувается), тогда это будет иметь смысл. У меня ведь в жанре клоунады вот такой опыт (показывает кончик мизинца - очень эротично. Все любуются.) Кто меня учил пантомиме, ты что, не помнишь? Причем прямо в коридорах Дворца Молодежи между выступлениями. Я подходила к тебе и говорила: "Майка!" А ты: " "Ну, вот надо научиться делать шаг на месте, стенку". И я это все прямо там усваивала. Что ТЫ у меня можешь спрашивать о профессии?
И. (бормочет сквозь зубы): Да, представляю, если рыбак будет брать интервью у рыбака, бандит у бандита, а журналист у журналиста...
В.: Давай лучше я буду от лица Май Михалыча задавать вопросы тебе, Ирина, а ты отвечай от лица Наташи...
Н. (перебивает): Вот Вы, Май Михалыч, что больше любите - черный юмор или горькую иронию?
К. (желчно усмехается): Сарказм.
В.Ф.: (доедая кусок арбуза): А что для Вас - арбузная корка?
К.: Это семантика. Символ. Как висящее ружье на сцене.
Н.: Кто кого интервьюирует? А мне экстремальные вопросы!?
В. (пока Коля замешкался): Пожалуйста - а Вам не тяжело ли быть клоунессой и выглядеть дурой? Ведь главное женское желание - вызывать восхищение, а не смех. Разве приятно, что другие актрисы играют королев, принцесс, а ты выходишь на сцену в новом спектакле - такое непонятное "чмо". Вот каково это?
Н: Я чувствую себя трагически, с этим и выхожу. И потом, мой персонаж в "Сэконд хэнде" - совсем не дура! Нет-нет-нет, в этом вы меня не убедите. Она очень миленькая, между прочим. Мой персонаж сквозь смех вызывает к себе расположение и даже некие эротические эмоции. Мне очень повезло. Мой персонаж многогранен. Я знаю, что женщины на спектакле плачут. Мне уже не раз об этом говорили.
В.: Ну и чего ты хочешь добиться на сцене плача или смеха?
Н.: Вообще всех эмоций, и эротических, и драматических. Всего, кроме ужаса.
К. (очнувшись): А у вас "Сэконд Хэнд" разве эротический спектакль?
Н.: Нет. Он многозначный. А это все - нюансы.
К.: А что бы Вы, Наташа, посоветовали молодым актерам, идущим следом, каких ошибок избежать?
В.: (Наташе): Скажи - не стану я ничего советовать, потому что молодое поколение может составить сильную конкуренцию. Что я, дура, что ли?
К.: Ну ладно, Наташа, а ты завидуешь кому-нибудь?
Н.: Нет, я не завидую никому в современной экологической обстановке. И завидовать не советую.
В.: А что толкает тебя к творчеству? Вот у меня был один знакомый. Он говорил: "Надо выехать на природу, прижаться к березе, тогда все..."
Н.: Каким местом надо прижиматься?
В.: Головой. Всем телом можно. А тебя что побуждает? Торкает, так сказать.
Н. (со странной улыбкой): Ох, ну ты спросил! Деньги, конечно. Власть. Бриллианты, виллы, яхты. (Шок среди присутствующих. Тягостная пауза) Мда, не идет пока ирония. Юморок пока еще не очень идет... (Бодрым тоном): Ну, мне надо быть обязательно в хорошей компании.
И. (с прищуром): А что для тебя на самом деле важнее: сцена или муж?
Н.:К счастью мне нечего делить. У нас с мужем единый бизнес, мы занимаемся театром. Повязаны. Выиграем мы в театре, значит, мы выиграем вообще, вместе. У нас нет таких больших противоречий, как если бы он был премьер-министром, а я кафешантанной девочкой.
(Из-за вентиляционной решетки выглянул домовой и неодобрительно покачал косматой головкой. С потолка посыпалась побелка, а за окном завыл пьяница.)
К: Ладно, это все не важно. На самом деле речь идет о том, что журналисты часто задают дурные вопросы, типа: ваш любимый цвет или что было бы, начни Вы жизнь заново?.. А ведь любопытно другое: Жалко ли тебе, Наташа, что сейчас не такой подъем театра движения, как раньше, или не жалко?
Н.: Я не считаю, что сейчас не подъем театра движения. Это твоя иллюзия, ты, батенька, отстал! Сейчас как раз подъем пластического жанра.
В.: Ну, извини, тут я не согласен! Если говорить о России, то движение пантомимы было соизмеримо с движением самодеятельной песни. Это была некая клановость, особый мир приближенных людей, посвященный в некие идеи. Там шел разговор не только о жанре, а о неком единении вокруг знамени: "Возьмется за руки, друзья!" и т.д. Сейчас же такого нет.
Н.: На самом деле сейчас рамки очень размыты. Движение объединяет и акробатику, и танец, и пантомиму. Что такое современный язык танца?
К. (вскакивает): Я могу ответить на этот вопрос! Современный язык танца - это не классический танец, прежде всего. Не на пуантах - это современный. А дальше начинается открытие танца модерн. А сейчас - продолжение. (Все молчат, осмысляя сказанное)
В.: На эти темы надо идти к искусствоведам. Вообще я не понимаю, для кого это интервью? Как только ты, Май Михалыч, скажешь "природа танца", обычный читатель сразу перевернет страницу.
И.: Итак, мы приходим к вопросам, которые волнуют простых людей. Май Михалыч, мне всегда было интересно: ты на сцене придуряешься или на самом деле такой? И еще, Наташа, Вы, когда целуетесь на сцене, испытываете возбуждение, или нет?
Н. и К.: (хором): Да!!! (одновременно поскальзываются на арбузной корке)
Мимо проходит тень отца Чаплина.
ЗАНАВЕС.
Фан-Клуб Клоунов и "Лицедеев"
| 
