[29.07.1999, 16:20:02]
Макс Фрай,
<frei@russ.ru>
Степной волк, который живет на крыше
Ну и хитрец же этот Карлсон! Он скрывается как раз в ту минуту, когда мы приходим.
Астрид Линдгрен, "Карлсон, который живет на крыше"
Его окружал теперь воздух одиноких, та тихая атмосфера, то ускользание среды, та неспособность к контактам, против которых бессильна и самая страстная воля.
Герман Гессе, "Степной волк"
"Культовая" книга моего детства (и множества чужих детств) "Малыш и Карлсон" и культовая (на сей раз я сознательно пишу это слово без кавычек) книга моей юности "Степной волк" имеют куда больше точек соприкосновения, чем может показаться здравомыслящему человеку. Обе книги предназначены читателю, который имеет личный опыт одиночества (возраст не имеет значения: "Вот у тебя, мама, есть папа; и Боссе с Бетан тоже всегда вместе. А у меня - у меня никого нет!" - печально говорит Малыш в самом начале сказки Астрид Линдгрен); обе повествуют о чудесной встрече с другим человеческим существом - одной из тех встреч, которые переворачивают жизнь; обе рекомендуют аттракционы "только для сумасшедших" (Гарри Галлер их посещает, Карлсон устраивает собственноручно); наконец, обе книги подробно описывают способы стать максимально свободным от общества. К нашим услугам два разных метода: метод Степного Волка и метод Карлсона.
Метод степного волка
В юности, когда он был еще беден и с трудом зарабатывал себе на хлеб, он предпочитал голодать и ходить в лохмотьях, но зато иметь хоть чуточку независимости. Он никогда не продавал себя ни за деньги, ни за благополучие, ни женщинам, ни сильным мира сего и, чтобы сохранить свою свободу, сотни раз отвергал и сметал то, в чем все видели его счастье и выгоду.
Гарри Галлер, герой романа Германа Гессе "Степной волк", на протяжении всей своей жизни настойчиво и успешно применяет метод грубого "изнасилования реальности". Он стратегически выстраивает свою жизнь в соответствии с собственными потребностями в одиночестве и независимости и исправно платит судьбе по счетам, когда это требуется.
Он достиг своей цели, он становился все независимее, никто ему ничего не мог приказать, ни к кому он не должен был приспосабливаться, как ему вести себя, определял только сам. Ведь любой сильный человек непременно достигает того, чего велит ему искать настоящий порыв его естества.
У Гарри Галлера все получается ("мир каким-то зловещим образом оставил его в покое"), но его победа становится его проклятием. В его случае сбывшаяся мечта - действительно ад. Многие из нас не готовы принять свою судьбу; еще меньше энтузиазма у нас вызывает то, во что она превращается в наших собственных умелых руках.
"Оказалось, что быть одному и быть независимым - это уже не его желание, не его цель, а его жребий, его участь, что волшебное желание задумано и отмене не подлежит."
Метод Карлсона
Карлсону прекрасно живется в маленьком домике на крыше. По вечерам он сидит на крылечке, покуривает трубку да глядит на звезды. С крыши, разумеется, звезды видны лучше, чем из окон, и поэтому можно только удивляться, что так мало людей живет на крышах. Должно быть, другие жильцы просто не догадываются поселиться на крыше. Ведь они не знают, что у Карлсона там свой домик, потому что домик этот спрятан за большой дымовой трубой.
Герой сказки Астрид Линдгрен, "Карлсон, который живет на крыше", просто живет на крыше, другими словами - там, где не принято селиться. О его существовании никто не подозревает; более того в его существование никто не верит. Ничего лучшего нельзя и придумать. Одиночество и независимость того, в чье существование никто не верит, превосходят самые смелые мечты начинающих Гарри Галлеров.
"Мы бессмертные, не любим, когда к чему-то относятся серьезно, мы любим шутку", - для Гарри Галлера это откровение, для Карлсона - способ существования. Герой Гессе грезит о бессмертных, которые смеются; Карлсон смеется сам. Конечно, Астрид Линдгрен не могла написать в детской книге фразу: "Он был беспредметен, этот смех, он был только светом, только прозрачностью, он был тем, что остается в итоге, когда подлинный человек, пройдя через людские страданья, пороки, ошибки, страсти и недоразуменья, прорывается в вечность, в мировое пространство"; точно так же Герман Гессе не мог вложить в уста своего героя фирменное заявление Карлсона: "Я мужчина в самом расцвете сил". Жаль, конечно...
У Карлсона есть только одно слабое место: в отличие от Гарри Галлера он сказочный персонаж. Это сводит на нет все его многочисленные преимущества. Невелика заслуга быть жизнерадостным, непредсказуемым, мудрым и неуловимым, когда ты - всего лишь герой детской сказки. Вряд ли кто-то способен принять метод Карлсона как руководство к действию: сказочные персонажи не вызывают ни доверия, ни серьезного отношения. Можно сказать, что они - маргиналы мира литературных героев; те, кого никогда не принимают в расчет.
Кажется, идеальный рецепт - где-то посередине. Жизнерадостный Степной Волк с пропеллером, поселившийся в маленьком домике на крыше, возможно оказался бы самым симпатичным (и самым счастливым) персонажем за всю историю литературных отчетов о человеческих попытках избавиться от назойливого присутствия в их жизни так называемых "ближних".
P.S. Кстати, забавно: Герман Гессе в самом начале романа упоминает, что Гарри Галлер был "человек вечерний" и недвусмысленно объявляет, что "с этим и была связана его потребность в одиночестве и независимости". Карлсон одинаково жизнерадостен в любое время суток - уж не потому ли, что его способ обращения с реальностью более универсален? Я, типичная "сова", человек, всю жизнь испытывающий тяжелые приступы мизантропии по утрам, и совершенно неуместную братскую любовь ко всему живому - после заката, склонен полагать, что так оно и есть.
|
