"Я - Макмерфи и спорю на два доллара, что ты не знаешь, сколько очков у тебя сейчас на руках!"

Если бы существовал какой-нибудь достойный аналог литературной Нобелевки - за лучшую книгу о свободе - Кен Кизи, вне всякого сомнения, стал бы лауреатом этой премии. Сижу, читаю с экрана "Пролетая над гнездом кукушки" (вернее, бегло перечитываю, чтобы вспомнить подробности и подыскать подходящие цитаты) - и меня пробирает нервная дрожь, словно все это происходит впервые.

В начале книги читатель знакомится с "Вождем Шваброй", который крадется вдоль стен в парусиновых туфлях и притворяется глухонемым: эта хитрость - единственное, что он может противопоставить персоналу психиатрической клиники, с которым ведет вялотекущую партизанскую войну. В финале он выламывается на свободу - под скрежет металла и плеск стекла; вспоминает, что "бежал громадными скачками, словно делал шаг и долго летел, пока нога не опускалась на землю". Он ставит себе восхитительный диагноз: "Свободен" и принимается размышлять, куда податься: в Канаду, или в Колумбию. Неплохо для того, кто еще недавно крался вдоль стен!

"Можешь честно предупредить его, что я главный псих отделения уже два года и ненормальнее меня нет человека на свете".

Между этими двумя эпизодами - пришествие и бурная деятельность рыжего трикстера, веселого бродяги Макмерфи. Поначалу пациенты лечебницы - люди, которых рыжий будет возвращать к жизни - "струхнули, как ребята в классе, когда учительница вышла, а самый шебутной мальчишка начинает ходить на голове, и они ждут, что сейчас она вбежит и оставит всех после уроков". "Дурной пример" Макмерфи не только заразителен, но и целителен: в основе его эффективной терапии - непокорность, бешеный азарт и решимость драться до самого конца - о каких бы пустяках не шла речь: игре в покер, или его собственной жизни. С самого начала можно было предсказать, каков будет финал: в этом мире ребята вроде Макмерфи добром не кончают...

"В нем был страх затравленного зверя, ненависть, бессилие и вызов - и если ты когда-нибудь гнался за енотом, пумой, рысью, ты слышал этот последний крик загнанного на дерево, подстреленного и падающего вниз животного, когда на него уже набрасываются собаки и ему ни до чего нет дела, кроме себя и своей смерти."

Трагизм финала, на первый взгляд, смягчается побегом вождя и - еще до того - исходом большинства пациентов из лечебницы. Все они вырвались на свободу; для самого же Макмерфи, "перемонтированного" лоботомией, к этому моменту существовал только один вариант "побега": смерть. Его история - очередное подтверждение тому, что существует множество способов умереть за чужую свободу и почти никаких шансов отстоять свою собственную. Это касается не только Макмерфи, к сожалению...

С другой стороны - драться за чужую свободу все-таки лучше, чем смирно сидеть в углу в ожидании очередной порции таблеток. Главный герой, "Вождь Швабра" - тот, кому суждено бежать прочь от лечебницы, задыхаясь от избытка свежего воздуха, - называет сильных людей "большими", а сломленных - "маленькими" (из-за этого в его диалоге с Макмерфи не раз возникает забавная путаница). Гулливер у Свифта путешествует по стране лилипутов и, в конце концов, благополучно ее покидает. Волшебник и хулиган Макмерфи умудрился вернуть нескольким лилипутам - если не великаний, то нормальный человеческий рост. Не так уж много он сделал, возможно... и все же гораздо больше, чем способен сделать человек.

Как и пациенты клиники, все мы делимся на "острых" и "хроников"; как и в раскладе Кена Кизи, "острые" обычно те, что помоложе. Подобно героям Кизи мы занимаем свои места у стены, согласно распорядку, и время от времени даже получаем от общества "призы за сотрудничество". Слово "свобода" наверняка давным-давно исчезло бы из всех человеческих языков, если бы время от времени в нашу размеренную жизнь не вторгались мистеры Макмерфи. Поэтому "все - правда, даже если этого не случилось".