Не буду про «Мумий Тролль», на сравнение с которым Земфира обречена в силу своей истории (демо-запись переданная Леониду Бурлакову и Илье Лагутенко, приглашение в Москву, запись в Лондоне, диск, слава). Будем слушать музыку, отвлекаясь от привходящих обстоятельств.

Музыка Земфиры кажется современной - и вместе с тем знакомой, словно ее уже слышал когда-то. Прислужившись, понимаешь, что это - советская эстрада, услышанная из девяностых годов и идеально сведенная на западной студии. Иными словами - то самое, что ждали последние годы: не попсовая ностальгия «Старых песен о главном», а новый продукт, прото-звуки которого уже давно жили в нашей подкорке. В этом смысле появление Земфиры - радостно, но предсказуемо. Куда неожиданнее сами стихи. Я не имею в виду их «загадочность», привычную русской музыкальной жизни как минимум со времен раннего Б.Г. (что такое «минус сто сорок», какие «маечки» и почему просила снять Анечка и так далее). Для опытного уха удивительны чисто формальные характеристики, например вызывающее обилие смысловых переносов со строки на строку, в таком количестве вообще не встречавшееся в русской поэзии до Цветаевой или Бродского. А в песнях не встречавшиеся вообще. Не могу отказать себе в удовольствии процитировать:

Будут
меня искать в погонах. Даже
друзья забудут имя. Двери
приличные закроют. Что мне
косые эти взгляды. Я вне
закона. Я - синоптик, я - си-
ноптик. Больно
не будет, обещаю, но ты
передавай приветы, звони
чаще
с неба

про по
го
ду

Своим альбомом Земфира доказала что депрессивные и сложные тексты можно положить на развеселую и бодрую музыку. Можно сказать: это потому что она молода и оптимистична - не случайно слово «девочка» встречается в ее песнях даже чаще, чем слово «больно». Можно сказать: «я стала старше на жизнь» говорят только тогда, когда еще вся жизнь впереди - и предложить подождать пять лет, а там посмотреть, что станется со словами или с музыкой. Можно сослаться на последнюю - самую меланхоличную - песню: «я-то знаю, кроме счастья есть зима, простуды, просто невезенье».

Но на самом деле причина в том, что Земфира принадлежит новому поколению, сформировавшемуся в эйфорическое время середины девяностых на «Птюче» и «ОМе», в которых насилие, смерть и боль подают как часть модной стратегии энергичной и напряженной жизни. Одно существование этих людей может служить оправданием тому, что случилось в России десять лет назад: наконец появилось поколение, порвавшее с депрессивно-жертвенной национальной традицией, люди отказывающиеся видеть в себе униженных и оскарбленных жертв истории.

Не бери себе в голову, Земфира - помни: «если захочется - сбудется».