И вот очередное совместное заявление российского и китайского МИДа. Против "гегемонизма и силового диктата", за "право выбора народами всех стран общественного строя, системы ценностей и путей развития". "Исходя из собственных реалий" (это на каком языке?), естественно.

Все это уже было. И как прежде не имеет никакого отношения к Китаю, как и вся политическая лексика, зародившаяся на Западе. Включая и коммунистическую. "Упорный труд для достижения поставленной цели" - это по-китайски. А остальное все - иное. Для китайской цивилизации и культуры ценности не имеющее.

Тем из наших политиков, кто до сих пор мечтает о союзе с Китаем, конечно, неведома синофобия или, точнее сказать, настороженность по отношению к Китаю, встречающаяся и у Вл. Соловьева, и у Мережковского, и у Мандельштама. У последнего не столько по отношению к Китаю, сколько по отношению к эрозии европейской, то есть иудео-христианской, цивилизации. Осип Мандельштам назвал это "буддийским влиянием в европейской культуре" "носителем чужого, враждебного и могущественного начала, с которым боролась вся наша история, - активная, деятельная, насквозь диалектическая, живая борьба сил, оплодотворяющих друг друга".

"Скрытый буддизм, внутренний уклон, червоточина". И это не враждебность к огромному (не будем употреблять слово "великий" - все нации таковы, независимо от численности) народу, создавшему цивилизацию, являющуюся материнской для всей Юго-Восточной Азии. Это необходимость осознания некоторых основополагающих принципов существования собственной нации и нации иной. Без такого осознания никогда не будет адекватной внешней политики - будут лишь утопические фантазии вроде славянского единства и союза навек с Китаем, Индией, Гондурасом, Мадагаскаром.

И если рассуждать о том, как жить дальше, имея в дружественных (слава Богу и дай Бог, чтоб так и было) соседях Китай, то начать придется с того, что они для нас - это совсем не то, что мы для них. Сами понятия "мы" и "они" понимаются здесь и там по-другому.

Западная цивилизация - это цивилизация авантюристов, агрессоров и бандитов. Так говорили мне в Китае молодые люди из числа гуманитариев, изучающих русскую литературу и русский язык, любящие Россию, но... Но при этом помнящих все: территориальные претензии к России, разгром Пекина и императорского дворца русским экспедиционным корпусом при подавлении боксерского восстания, Даманский. К их чести надо сказать, что первыми они об этом не заговаривают - только если спросишь. Однако не скрывают того, что порой в китайских школах и институтах студенты плачут на уроках и лекциях, посвященных последним годам правления династии Цинь, когда в Шанхае на воротах парка появилась надпись: "Собакам и китайцам вход воспрещен".

И они правы: стремление к экспансии, расширению, навязыванию своих ценностей лежит в основе иудео-христианской цивилизации, даже шире - цивилизации монотеистической, авраамической, если мы вспомним некоторые существенные эпизоды из истории исламского мира. Запад действительно - цивилизация авантюристов и агрессоров, как и Россия. Уж наш Ермак, прямо скажем, мало чем отличается от Дрейка. Разве что масштабы не те. Хотя как сказать: просто, материковая экспансия технологически отличается от морской.

В ходе этой экспансии "мир подгонялся под единый шаблон". В кавычках потому, что это цитата из уже упоминавшегося заявления российского и китайского МИДа. Правда, в заявлении говорится, что подгонять под этот шаблон никак нельзя. Но ведь уже подогнали. И подгоняли долго, расширяя христианскую ойкумену с помощью бандитов, авантюристов, торговцев, миссионеров. Только не надо путать белого человека, несущего свое бремя, с белокурой бестией.

А кроме того, чепуха все это. Осуждение этнических чисток, противостояние им, в том числе и с помощью суда в Гааге, - это не подгонка под шаблон, а твердое понимание того, что хорошо, а что плохо. И расширение ойкумены - это прежде всего расширение нормативности, выработанной иудео-христианской цивилизации, немыслимой без понимания иного как ценности. Для человека западного (в том числе и русского) иное - это не просто нечто обязательно существующее, это еще и ценность уже в силу своего существования. Без категории иного наша жизнь, мышление, история непредставимы. Без иного не было бы ни богоизбранного народа, ни воинов Христовых.

Жителям Срединной империи иное не нужно и не обязательно. И уж, конечно, никакой ценности не представляет, кроме чисто инструментальной. Народ хань - потомки дракона и в качестве таковых не нуждаются в образе врага для внутренней консолидации. Потому сегодня они могут дружить с Россией против Америки, а завтра...

Завтра все будет по-другому. И это в порядке вещей, оруэлловские усилия не потребуются. Кампания ненависти к Америке не затронет глубинных основ национального самосознания, равно как и дружба с Россией. Конечно, бывало по-разному, но боксерское восстание, направленное на уничтожение иного, имевшее целью истребление иностранцев, это, скорее, исключение, естественно, подтверждающее правило.

Правило же состоит в том, что все, появившееся на Западе, может быть использовано на благо Китая. В том числе и коммунистическая идеология, превращенная здесь просто во фразеологию. У китайцев нет Китая, который они потеряли. Коммунисты создали заново современную китайскую государственность после десятилетий национального унижения. Но называть маоистский режим, не говоря уже о постдэновском Китае, коммунистическим никак нельзя.

Просто Мао сыграл свою игру в момент раскола иудео-христианской цивилизации, когда Россия не только отпала от нее, но и противопоставила себя ей. (Ну, молодая европейская нация, ну, бывает, ну, скоро совсем пройдет.) Так и возник феномен современной китайской нации как нации без гражданского общества и без истории в западном понимании этого слова. Но нации, способной трансформировать энергию созерцания в действия, результаты, продукты. "Упорный труд для достижения поставленной цели". Это главное. А все эти ваши ценности, включая ценность иного, - лишь наполнитель.

И потому естественна настороженность (но не враждебность!) по отношению к Китаю. Его невозможно победить, с ним невозможно соперничать. Китай, китайцев, китайскую культуру и цивилизацию можно (и нужно) принять. Принять Китай, как он есть, памятуя о том, что в восточных единоборствах главным достижением является не победа, а уклонение от поединка.

Но уклонение без отказа от поставленной цели. Ради достижения которой можно использовать и Россию, и Америку, и черта лысого. Сохраняя равнодушие ко всему не-своему, ко всему иному как необязательному.

И никогда Китай не допустит, чтобы Россия стала лидером так называемого третьего мира. И слава Богу, и спасибо китайцам за это. Потому что ее место в том мире, где иное является ценностью.