В тот самый момент, как я услышала из уст американского вице-президента Гора в пятницу, что он "получил заверения" от русских, что они не войдут в Приштину прежде натовских сил, я поняла, что именно московский флаг первым взовьется над косовской столицей еще до конца выходных.

Ощущение "уже виденного" и черная комедия чередуются в этих событиях. Соединенные Штаты потерпели одно из самых сокрушительных поражений, которые только могут постигнуть современную державу: лучшие возможности для фотографий стащили прямо у нее под носом. "Мама, это мы с парнями освобождаем Приштину" звучит для американского слуха лучше, чем "Мама, это мы освобождаем Приштину, а вон там стоят Игорь, Саша и Николай". Как говорит циничный кукловод Белого Дома в фильме "Плутовство", "Через десять лет все забудут, из-за чего была война. Запоминаются только фотографии".

То, что косовскую пыль раньше потревожили неудобные кирзовые сапоги российских десантников, а не мощные кроссовки американских морских пехотинцев и не британские веллингтоны, напоминает нам о том, что русские имперские инстинктны остаются нетронутыми, как отчаянна ни была бы обстановка в стране. Возглавляя страну, которая официально вывесила на входных дверях плакат "Люди добрые, поможите чем можете", Ельцин играет в силовые политические игры точно так же, как его советские предшественники.

На Тегеранской конференции в 1943 году союзники с успехом разыграли карту тщеславия Москвы, позволив маршалу Жукову наступать на Берлин и понести колоссальный урон в живой силе по ходу дела. Русские использовали возможности для эффектных съемок на полную катушку, чтобы потом приспособить их для своих пропагандистских целей. Знаменитая фотография Евгения Халдея - красный флаг над Рейхстагом, руины вокруг - подкрепляла тезис кремлевской пропаганды о том, что это столкновение между Россией и Германией - а не судьба Европы и не поражение злобного диктатора - составляет основной смысл и главную движущую силу войны. Аналогично, преждевременное вступление в Косово имело целью убедить отчаявшееся население, что Россия по-прежнему может быть в чем-то первой.

Послевоенная Германия - вот модель, которую видят перед собой московские деятели, говоря о Косово. Москва требует разделения и провинции, и ее столицы на сектора, а также автономного командования своими войсками, а не интеграции с НАТО. Когда эта сделка была объявлена, я заметила, что общий язык, найденный НАТО и Россией - это замечательно; но он не гарантирует, что они говорят об одном и том же.

Так и вышло, даже еще драматичнее, чем я думала. Возможно, желание наконец подписать соглашение и остановить бомбардировки было с натовской стороны так сильно, что точная роль России в исполнении плана была прописана с известной долей туманности.

Давно уже стало общим местом замечание, что Россию следует рассматривать как часть решения балканской проблемы, а не как часть самой проблемы. Правда же в том, что она - и то, и другое. Россия является частью КФОР (миротворческих сил в Косове - В.С.) не из-за организационных причин - без них управлять было бы куда легче. Россия там, поскольку ее влияние помогло убедить упорного Слободана Милошевича покинуть Косово - и поскольку оставить Москву в стороне означало бы создать у нее дополнительный комплекс неполноценности и побудить к созданию дестабилизирующих региональных альянсов в будущем.

Так что лучше, что Россия там есть, чем если бы ее не было. Но нам не следует питать иллюзий насчет того, что русские окажутся покладистыми или последовательными партнерами. Для начала, кому-то придется им платить и их кормить. После Чечни и девальвации рубля, армейская казна и казарменный магазин пусты. Западу придется раскошелиться, чтобы российские части находились в Косове. Не решен и главный вопрос: что станет с остающимся сербским меньшинством?

Хотя Москва хочет разделить Приштину на четыре натовских сектора и один русский - подобно Берлину после второй мировой войны - это вряд ли произойдет, поскольку скоро в столице не останется сербов, которых русским надо было бы защищать. Если вычесть сербскую милицию и армию, которые направлялись в край Белградом на протяжении нескольких лет для подавления мятежей, останется совсем немного гражданских лиц, и те не намерены оставаться.

Судьба косовских сербов не была оговорена в мирном плане, но разрешение этого вопроса определит, каким обществом станет Косово и заложит основы обращения с этническими меньшинствами в Центральной и Восточной Европе. Подобно этническим немцам в Восточной Пруссии, Силезии и Богемии после Третьего Рейха, сербы - невинные жертвы территориальных претензий диктатора. Их судьба незавидна. Они могут либо бежать в Сербию, которая вряд ли сейчас способна принять беженцев, или сконцентрироваться на севере Косово, защищенная от боевиков АОК русскими - в том случае, если Москва настоит на своем и установит de facto свой собственный сектор.

Однако Запад сопротивляется этому исходу, поскольку он смахивает на раздел Косова. Это верно. Для начала, кто собирается проводить такое разделение? По какому такому моральному праву может ООН сказать сербам на юге края, что им надо собираться и отправляться на север? По какому праву можем мы велеть албанцам возле сербской границы отправляться на юг? Любое разделение Косова по этническому принципу спровоцирует подобное развитие событий в Македонии, где большинство албанцев живет на западе страны. Послевоенное Косово станет важной отправной точкой для всего региона; лучше не ошибаться. На этот раз мы не можем позволить себе принять решение, которое в будущем создаст кучу новых проблем.

Сербы могут позже решить покинуть Косово. Но у ООН есть возможность и моральный долг обеспечить им право выбора. Администрация провинции должна гарантировать права меньшинств в юридических, рабочих, имущественных, культурных и образовательных областях и неукоснительно их соблюдать. Нужно заставить идеализм работать. Без костяка из гуманитарных ценностей, нам не видать стабильной новой Европы. Посткоммунистические демократии нуждаются в высоких стандартах, до которых им расти, и Запад должен более последовательно, чем раньше, соблюдать эти стандарты. Законные права меньшинств и упорное стремление к интеграции - как сложны ни казались бы эти задачи сейчас - это наша единственная надежда на лучший, более безопасный континент.

Это должно стать нашей главной заботой в Косово - той заботой, которую нам следует ясно выразить на переговорах с АОК и с Москвой, когда русские приедут на следующей неделе на встречу "большой восьмерки" просить об отсрочке долгов. Русские украли у НАТО эффектные кадры, войдя в Косово первыми. Флаг им в руки - им такие маленькие радости сейчас важнее, чем нам. Но Запад должен показать, что он готов на более важное сражение за ценности либерального и терпимого общества во всей Европе. Иначе ради чего все это затевалось?