Пришло время разобраться с современным тщеславием. Это явление особое и, прежде всего, особо опасное.

Это вам не просто отдельные тщеславные индивидуумы, эгоисты, эгоцентрики, самовлюбленные особы, которых мы привыкли осуждать, клеймить, высмеивать. Это не то тщеславие, которое еще недавно претило нашему коллективистскому социалистическому духу. И это не то живое творческое начало в людях, которое посредственность во все времена обзывает высокомерным тщеславием.

У тщеславия, о котором здесь пойдет речь есть еще другое имя - властолюбие. В данном случае, я имею в виду не столько отдельно взятых властолюбцев, сколько весь объем национального властолюбия страны в целом. Это некое скопище “я”, которые испытывают восторг от обладания властью, от того сияния и влияния, которыми власть одаривает человека. Привилегии власть имущих действительно безмерны, особенно в России, - их любят, к ним тянутся красивые женщины и большие деньги, их все время показывают по телевидению, их имена у всех на устах. 

Властолюбие властвующих большей частью неприглядно, порою просто мерзостно, но гораздо более опасным является властолюбие не властвующих властолюбцев, рвущихся к власти, но пока ее не имеющих или имеющих лишь небольшую власть. Подлинных властителей сравнительно немного, а этих огромное число. Сегодня в России на одно властное место в среднем насчитывается минимум десять претендентов. Этот массив властолюбия источает мощное энергетическое поле, внутри которого и происходят все основные общественные драмы и комедии современной истории.

При коммунистах властолюбие было ограниченно в своих возможностях. Выборы фактически отсутствовали, на все должности назначала партия, требовавшая взамен безоговорочную, полную преданность, что устраивало далеко не всех властолюбцев. Советское время было раем для мелких и средних подхалимов, эти трудились во всю, причем довольно успешно. Но для серьезного, масштабного тщеславия достойного фронта деятельности не было,– тщеславие отдыхало. Настоящие тщеславцы отсиживались на бездельных работах: одни спивались, другие копили силы для лучших времен. В наступление которых, впрочем, мало кто верил. Многие безуспешно пытались эмигрировать, но даже те, кому это удалось, не нашли за рубежом достойного поприща – чужие порядки, чужой язык не давали развернуться бесшабашному российскому тщеславию.

Но вот явилась свобода, нежданно-негаданно,и  раскрепостила тысячи и тысячи властолюбивых душ разного уровня и масштаба притязаний. Тщеславие не просто воспряло, наступила эпоха расцвета российского национального тщеславия, которое в настоящее время находится, пожалуй, в самом зените своего взлета. Развернулась совершенно невиданная доселе - откровенная, беззастенчивая борьба целых конгломератов российского тщеславия за обладание властью и капиталом. Наше национальное тщеславие обнаружило новые черты, новые свойства, изменилась его роль в обществе.

Сегодня почти весь объем власти в центре и на местах находится, и будет отныне находиться всегда в руках отъявленных тщеславцев. Ни у кого, кроме них, просто нет и не может быть такой огромной энергии, такой железной воли, такого могучего напора и прочих редкостных качеств, без которых вступать в борьбу за власть не имеет смысла. В условиях демократии власть фактически не может попасть в руки нормальных людей – не-тщеславцев, не-властолюбцев. Выдержать то напряжение, которое сегодня требует участие в политической борьбе, способны только отменные властолюбцы. Только карьеристы первой категории.

Короче говоря, если в наше время общество желает влиять на власть, оно должно научиться влиять на силу и уровень тщеславия. Оно должно научиться различать разные типы тщеславия, выработать положение о некоем допустимом уровне тщеславия, выработать способы воздействия на тщеславие, продумать методологию воспитания тщеславия. И самое главное – во власть выбирать, выдвигать людей с умеренным или, по крайней мере, управляемым типом тщеславия. Распространенное в России неуправляемое, необузданное тщеславие, по ущербу, которое оно может принести, не менее опасно, чем ядерное оружие.

Не следует думать, не следует надеяться, что кому-нибудь когда-нибудь удастся очистить структуры управления от засилья властолюбцев. Это надежды совершенно напрасные, это самообман или глупость. Думать следует только в одном направлении – как привнести в плотные ряды властолюбцев определенные элементы культуры, здравомыслия.

Культура должна научиться работать с тщеславием, находить общий язык. Не стараться ликвидировать, уничтожить, подавить тщеславие, а стремиться его умерить, успокоить, приучить к цивилизованным формам проявления.

Это трудная, тяжкая работа, ее следует начинать чуть ли не с самого рождения человека. Раз во власть неизбежно идут исключительно тщеславные люди, и иначе быть не может, значит, необходимо научиться воздействовать на тщеславие с самых ранних его проявлений. Очень важно раскрыть перед молодыми людьми все существующие неполитические пути и возможности удовлетворения тщеславия, такие, как художественное творчество, наука, изобретательство, спорт. Эти неопасные или, по крайней мере, не столь опасные для общества занятия, способны поглощать огромные объемы тщеславия, отвлекая их от участия в политических схватках, в борьбе за власть.

Особо трудная проблема – тщеславие посредственности, непомерное властолюбие людей серых, без творческого огонька, с догматическим, тугодумным устройством мозга. Мы хорошо знаем этот тип тщеславия, он процветал во времена Хрущева, Брежнева, Андропова. Одна из форм его проявления –старческий карьеризм. Он встречается и сегодня, ибо основные кадры руководителей и сам президент Ельцин выросли, сложились, как личности, именно в те времена. Властолюбивые посредственности необыкновенно цепки, изобретательны в мелочах и деталях властепользования, они впиваются в древо власти с такой неистовой силой, что никаким мудрецам не придумать, как их отодрать.

В цивилизованных странах против одичания властолюбцев срабатывают законы, предусматривающие набор разного рода ограничений, запретов, санкций. Эти законы в течение столетий принимали сами властолюбцы, убедившись, что без серьезных противовесов собственному беспределу, может порушится сама система их власти. Властолюбие во имя самосохранения прибегает в этих странах к самоконтролю и саморегуляции. Это огромное достижение культуры – цивилизованное властолюбие.

В России эти уроки еще не усвоены. Казалось бы, мы совсем недавно были свидетелями, как всевластие коммунистов привело их к полной потере власти, однако это не мешает новоявленным коммунистам-властолюбцам, наплевав на собственный горький опыт, снова добиваться всевластия.

Кто-то скажет: они почти столетие властвовали, вот и надеются повторить свой опыт. Да, это большой, страшный срок: люди успевали за это время родиться, прожить жизнь и умереть. Многие умерли, так и не узнав правды о своем времени, – жили в заблуждении, умерли в заблуждении. В наше время такой большой срок всевластия какой-либо одной политической партии, я думаю, невозможен. Сейчас все происходит и проходит гораздо быстрее – и хорошее, и дурное. Тем не менее, российское властолюбие все еще остается диким, бесшабашным, способным бог знает на что. Можно не сомневаться, что оно не достигнет своих несусветных целей, но сама попытка их достичь может оказаться трагической.

Эта опасность особенно дает себя знать сейчас, когда нам предстоят парламентские и президентские выборы, когда набухают взаимной ненавистью соперничающие группировки властолюбцев, для многих из которых обладание властью - единственная надежда на спасение от тюрьмы, за противозаконные деяния в недалеком прошлом. Мы все оказались заложниками политического тщеславия двух-трех сотен политиков. Фактически мы обложены со всех сторон безмерно властолюбивыми лидерами, почти одинаково опасными для будущего страны. В этой ситуации нам ничего другого не остается, как научиться отличать беззастенчивых, зловещих властолюбцев от сравнительно умеренных, способных хотя бы отчасти считаться с интересами общества.

Приручение дикого тщеславия – задача на многие годы, по существу, она только начинает осознаваться.