"Русский солдат знакомится с американкой, старше его. Между ними начинается бурный роман. Из-за этой любви русский солдат арестован, судим, сослан в Сибирь. Американка повсюду ищет его, прибегает к его матери, а через некоторое время едет к нему в ссылку"

Евгений Митько о сюжете своей сценарной заявки "Счастливый понедельник", которую Михалков читал в 1991-м году, а теперь перепер сюжет в "Сибирского цирюльника". "Коммерсантъ", 10 апреля 1999 г.

Минько с Михалковым намерен судиться. Ничего он, конечно, не высудит: сценарную идею еще труднее пощупать, чем доллары Гейтса, о которых речь в моей рубрике пойдет завтра. Андрей Плахов, комментируя казус, говорит что-то о постмодернизме и о "предпочтении талантливого "плагиата" профессиональной рутине".

Правильно говорит. Но дело-то не в том, кто прав, а в злосчастной судьбе некогда первого парня на нашей деревне. Хочешь Россию спасти - тебе яйцом по лбу. Хлопочешь о возрождении самодержавия с духовностью - "блядью" по радио обзывают. Снимаешь глубоко национальное кино - обвиняют в воровстве. А начнешь электорату за постмодернизм толковать: ворота дегтем измажут. Там, где замышлялась высокая трагедия, разыгрывается эдакий Бастер Китон. Михалков тоже - вместо того, чтобы улыбнуться в ответ яйцу глупому, морщит гордый лоб и гонит о судьбе художника в России. Ну так значит и правильно ему по радио яйцом, судьбе требуется соответствовать.