На обложке написано, что Кивинов пишет так же, как Ильф и Петров. Еще там написано, что по мотивам кивиновских повестей сняты "Менты" и "Улицы разбитых фонарей". В краткой аннотации внутри книги есть фантастическая по своей неудобоваримости фраза "причудливая вязь криминального чтива, которое читает вся Россия". Признаться, подобное словосочетание сразу рождает уйму ругательств. Но их не будет.

Повести Андрея Кивинова - редкий случай постсоветского масс-культа, в котором все к месту. Даже не сразу понятно, откуда появляется такая тишь и почти келейная, как у прозаиков-деревенщиков (до их знакомства с "Памятью"), благодать. Чтение пары повестей-новеллеток за пригорошню рублей с игривыми названиями "Ля-ля-фа" или "Два пива, гарсон" наводит на правильный путь - детские игры инфантов, стреляющих с песнями сигаретки у прохожих друг для друга. Они не думают, что за порогом милого дома их ждет обычная смерть. Пока они молоды и поэтому веселятся, несмотря ни на какие перестройки, наркотики и валютных проституток, что постоянно к ним цепляются.

Повести Кивинова создают старую, много где потрескавшуюся атмосферу домашнего очага и немного грустных, немного задиристых историй, которые так любили рассказывать для разных мальчишек Владимир Крапивин, Джек Лондон и Йозеф Конрад. Питерское море, в котором отражаются закоулки Достоевского с пепелящей тоской Ахматовой, придает этим пиратским историям пряный привкус старого вина в таллиннском погребке. "След бумеранга", она же "Два пива, гарсон", - о непонятной дружбе двух закадычных приятелей, которые после школы открыли собственное дело, но не смогли справиться с внутренними неполадками и в конце концов застрелили друг друга. Трогательно и мило - змея, кусающая себя за хвост. В описании смертельной дружбы мортидо и либидо Кивинов не переходит черту банального пафоса. У него все выдержано в неярких тонах, которые начинают приглушенно светиться при внимательном взгляде читателя. Жалко, что двое друзей, которым нес пиво гарсон, умирают.

"Ля-ля-фа" - на мотив известной песенки - внутренний монолог молодого человека, которому в этом году исполнится двадцать три года. Он нес коробок с анашой от одного приятеля к другому. Нес просто так, ничего особенного в голове не держа. В какой-то момент его остановили и попросили паспорт показать. А паспорта нету. И, как всегда, пришлось гнать монету. Монета оказалась непростой - сто заокеанских купонов счастья. Наш герой искал эту монету долго, зато с песенками и прибаутками. Даже в тот момент, когда какие-то злобные дяди начали трясти вверх ногами нашего героя, он все равно не переставал напевать свою мелодию, невзначай услышанную им по радио.

Все прошло неплохо. Вероятно, и дальше тоже будет так.

Кивиновская проза вызывает старое забытое чувство, что все будет хорошо и смерть все-таки останется за порогом. Приятно. "Who wanna lives forever?" - как пел когда-то раскрашенный символ англоязычного декаданса. Еще приятней, когда наш герой, вытягивая руку вперед, увлекает за собой весь класс в своем позитивном ответе.