Интервью с Юрием Щекочихиным, журналистом, членом комитета Государственной Думы по безопасности.

Aндрей Цунский: Юрий Петрович, Вы только что побывали в воюющей Югославии, расскажите о ваших впечатлениях от встреч с обычными людьми, как они настроены?

Юрий Щекочихин.: Если раньше у Милошевича была какая-то оппозиция, то НАТО своими бомбардировками превратило его в отца нации. Сейчас даже тот, кто сомневается в его правоте, в его политике, кто не разделяет его коммуно-националистических взглядов, не скажет против него ни слова - это не просто пойдет вразрез с общественным мнением, а будет воспринято, как предательство. Клинтон ведь рассчитывал, когда начали бомбардировки, что все пойдет по ему понятной американской схеме - разбомбили водопровод, электросети, оставили город без продуктов - и начинается брожение умов, ненависть к своему лидеру. Так ведь им в Америке не понять никогда, куда они влезли. На вопрос "Что такое Косово?" там многие отвечали, что это новая сеть бензозаправок.

А к русским югославы хорошо относятся. Когда в Белграде громили посольства НАТОвских стран, на машине с дипломатическими номерами ездить было небезопасно. Так наши писали на стеклах большими буквами "РУС", отношение менялось. Говорят, в кафе многих даже бесплатно угощали пивом.

А.Ц.: Мало кто из официальных лиц и политических обозревателей говорит сейчас о том, что же за страна сейчас Югославия. Какова внутри этого государства политическая обстановка?

Ю.Щ.: Ну - как сказать... У власти - Милошевич, вернее сказать - семья Милошевичей, которая за эту власть держится очень цепко. В стране жесточайшая цензура, и тут начинаются такие непонятные вещи... Наши журналисты, которые одновременно со мной приехали через Венгрию, ждали разрешения проехать через КПП в Югославию по несколько часов, группа "ТВ-6" - 29 часов, корреспондента газеты "Труд" совсем не пустили, несмотря на наличие визы. А американскую телевизионную группу пустили, их принимали, снабжали сведениями - им вообще легче работалось, чем нашим... Надо сказать, что закоснелый коммунистический националист Милошевич в основном ориентировался до недавнего времени на США. А про Россию, говорят, как-то вообще сказанул, что с ней нет никакого смысла связываться. Они, мол, русские, присылают к нам только гнилые консервы, которые мы потом выбрасываем. И единственный советник, к которому он прислушивался, был именно американский советник. Говоря же о союзе с Россией и Белоруссией, от этого союза Милошевич ждет только одного: ему нужно втянуть нас в войну, ничто его не волнует, кроме сохранения его личной власти.

А.Ц.: А видите ли вы хоть какой-то выход из этой ситуации?

Ю.Щ.: Проблема в том, что все сейчас поняли, куда влипли, но никто не может позволить себе проигрывать. Милошевичу не простят поражения - он потеряет власть, без которой не мыслит существования. Клинтону не простят поражения, и его партия потеряет голоса на будущих выборах. А беспокоиться начали только сейчас, и пока в основном в Европе. О гуманитарной катастрофе никакой уж и речи нет - все думают только, куда деть миллион албанцев-беженцев, которые, как оказалось, далеко не ангелы. Ну - примет Финляндия двадцать человек. Еще кто-то - десять. Американцы ведь никого брать не станут, разве для демонстрации участия. А европейцам потом албанцев кормить, Югославию отстраивать. Бояться расползания конфликта они начали уже сейчас. Поэтому миссия Черномырдина может, я надеюсь, увенчаться успехом. И опираться мы можем на Германию, на Францию - они не на островах расположены. Не через океан. Прекрасно понимают, во что это может для них вылиться.

И Клинтон поймет, если начнут все-таки наземную военную операцию. США - это не Россия, где можно в Чечне тысячи уничтожить, и народ слова не скажет. Там один гроб уже будет поводом для радикальной смены общественного настроя. В том и беда, что в США сейчас то же самое, что в Югославии - все понимают, что идут в тупик, но сказать об этом никто не решается. Себе дороже выступать против общественного мнения, когда не за горами выборы - мне это мои американские коллеги-политики открытым текстом говорили. Все попали в эту ловушку. Но если Черномырдин сумеет с Европой договориться - шанс есть.

А.Ц.: Вторая тема нашей беседы не менее тревожна. Уже много лет вы занимаетесь проблемой организованной преступности и коррупции в России. Как вы думаете, удастся ли восстановить авторитет российской прокуратуры после произошедшего скандала?

Ю.Щ.: До тех пор не удастся, пока большая часть крупных фигур в ведомстве "повязана" квартирами и прочими благами, которые им отпускает господин Хапсероков, занимающий скромную аппаратно-хозяйственную должность в этом учреждении. Мы ведь обо всем этом писали, и про квартиру эту писали, где Скуратова "в кино" снимали... Даже на карте ее крестиком выводили. Когда мы, журналисты, встречались в редакции со Скуратовым и спрашивали его в кулуарах, почему же вы не замените этого человека - нам был ответ: "А он единственный, кто может из Минфина деньги выбить". В системе дело! Бандиты, ороганизованная преступность, давно уступили большую часть своего места под солнцем чиновникам. Недавно даже одну статью назвал: "Новые "солнцевские"". Как у одного банка вымогали наличными триста тысяч долларов представители налоговой полиции... Как угрожали, что нажмут на клиентов, сотрут банк в порошок... Ситуация в нашей налоговой сфере такова, что легче дать взятку и не платить налогов, чем жить честно. А такого давления на закон, как сейчас, не было и при советской власти, мне об этом сами работники органов говорили. Едва потянется наверх ниточка - тут же звонок: не трогайте, там, Коха, к примеру, он наш! И сколько их, таких "наших"... Давеча вижу письмо одного из московских префектов в судебный орган: "Прошу решить дело в пользу такого-то". Я ему потом говорю, да вы бы постеснялись, раньше такие вещи тихонько по телефону говорили, а он отвечает: "Так там все в порядке, это наш, его подставили..."

А.Ц.: Так ведь замкнутый круг получается. Как же со всем этим бороться?

Ю.Щ.: Надо выбивать почву из-под ног у чиновника. Реформировать налоговую систему, чтобы у чиновника было как можно меньше поводов придираться. Сделать ясным законодательство, чтобы чиновники поменьше могли "разрешать". Платить им надо больше, чтобы соблазнов было поменьше. Спрашивать строже. В рядах наших правоохранительных органов есть талантливая, интересная молодежь, которая стремится жить честно, бороться с системой, где повязаны все, от сержанта, "пасущего" ларек, до начальника УВД, "пасущего" уже огромные финансовые интересы больших людей и властных группировок. Вот я считаю, что сейчас в прокуратуре есть только один человек, способный начать борьбу с преступностью на посту главы этого ведомства - это Катышев. Он не играет в аппаратную рулетку, не строит интриг, борется примером и авторитетом. Неприятно мне было слышать из уст уважаемого мною журналиста Евгения Киселева, что есть, мол, опасность в приходе на этот пост коммуниста Катышева. Он де связан с Илюхиным. Так вся прокуратура связана с Илюхиным, он же там работал! А человек Катышев принципиальный и честный, как я вижу.

А.Ц.: А вам не кажется, что даже если кто-то начнет менять систему, у него не будт особых успехов, потому что его не поддержат снизу люди, приученные всю жизнь давать взятки чиновнику, который, если что - "отмажет"?

Ю.Щ.:В этом и трудность задачи - надо сделать так, чтобы честно жить было спокойнее и выгоднее. Не одним днем делается, конечно...

А.Ц.: И последний вопрос, который соединяет две темы нашего разговора. Есть страшная русская поговорка: "Война все спишет". Не может ли случиться так, что некие силы нарочно попытаются втянуть нас в войну, чтобы скрыть следы своих преступлений и вволю поворовать, пользуясь такой ситуацией?

Ю.Щ.: Не думаю. Чечня была для нас суровой и страшной прививкой, и сейчас как в администрации Президента, так и в Правительстве нет таких настроений. Чтобы идти и воевать. А что говорит красное думское большинство - так в этом больше пропагандистской истерики, чем дела.