Их было двое, самых видных фигур, четыре года назад на обломках "Останкино" создавших новое Обшественное российское телевидение - генеральный директор Влад Листьев и основной частный акционер Борис Березовский. Листьев не дожил до начала вещания своего детища ровно месяц. Березовский, превративший первый канал в свою вотчину - ныне не у дел. 20 апреля Арбитражный суд Москвы будет рассматривать дело о банкротстве ОРТ и многие наблюдатели не исключают, что возможно, лицензию на вещание передадут новому юридическому лицу, исключив таким образом Бориса Абрамовича из числа пайщиков. Выдает и отбирает лицензии Федеральная служба по телевидению и радиовещанию, с руководителем коей Михаилом СЕСЛАВИНСКИМ мы беседуем об актуальных проблемах электронных СМИ.

Михаил СЕСЛАВИНСКИЙ: Банкротство ОРТ не будет означать, что первый канал умрет как таковой. Потому что ОАО "Общественное Российское телевидение", практически не имеет собственного имущества, не говоря уже о зданиях или сооружениях. ОРТ - это прежде всего трудовой коллектив со своими традициями, работающий над созданием телепередач на арендованном оборудовании. А его обанкротить невозможно. На днях было заседание коллегии госпредставителей на ОРТ, на котором было решено, что существование ОРТ с тем объемом вещания, с той задачей, которая существует сейчас - довести сигнал до каждого жителя нашей страны - невозможна. По чисто финансовым соображениям.

Сергей ВАРШАВЧИК: Однако правительство перечислило через Внешэкономбанк ОРТ 100 млн долларов.

М.C: Это тактический ход, который закроет проблему на полгода. Во второй половине 1999-го года она опять встанет со всей своей остротой.

C.В: Если все ищут способ, как наладить финансирование ОРТ, почему же тогда ФСТР выступила резко против создания на канале рекламного агентства с участием, например, Руперта Мердока?

М.C: Потому что подобные эксперименты с абсолютно непонятным прогнозом в условиях надвигающегося банкротства - непозволительная роскошь. Кроме того, негосударственные акционеры ОРТ не имеют права - ни юридического, ни морального - выбирать ту организацию или того человека, кто им понравится. Это слишком ответственный вопрос. Пусть это прозвучит банально, но ОРТ - это национальное достояние...

C.В: ...Которое правительство не отдаст всяким березовским?

М.C: То, что последние годы первый канал ассоциировался с личностью Бориса Абрамовича, я воспринимаю, как беду. Ни в одной другой стране мира нет такой ситуации, когда в эфире единственного общенационального телевидения, в силу коммерческих интересов одного из акционеров, вдруг начинается шантаж врагов этого акционера и выплескивание на них компромата. Это просто позор. И для телевидения, и для всей страны. Поэтому, вопрос не столько в Мердоке, сколько в том, что невозможно больше себе позволять утрачивать государственный контроль над ОРТ. Мы уже увидели, что получается, когда это отдается на вольные хлеба.

C.В: А вам не кажется, Михаил Вадимович, что показ кассеты с "человеком, напоминающим Скуратова" по РТР, государственному каналу, который напрямую подчиняется президенту - тот же самый шантаж, только уже со стороны самой власти? Причем, идут разговоры, что есть подобные записи и на руководителя ФСБ Путина и многих сильных мира сего.

М.C: Я не берусь утверждать, что руководство страны поручило Швыдкому показать кассету - правительство точно этого не санкционировало - но несомненно, что этим сюжетом, который шел с незначительными комментариями ведущего, было оказано прямое информационное воздействие на телеаудиторию.

C.В: Мне Швыдкой обьяснил причину показа так: "Да, мы сознаем, что написали в библиотеке, но тем самым мы спасли ее от пожара".

М.C: Я считаю, что это большая ошибка - средства для тушения огня существуют разные и не обязательно пользоваться именно этим. Кроме того, демонстрация данного "компромата" дала очень сильный козырь сторонникам принятия закона "О Высшем совете по защите нравственности телевизионного вещания и радиовещания в РФ", которые ратуют, по сути дела, за создание контроля за электронными СМИ в период проведения выборов 1999-2000 годов. Другое дело, что президент наверняка наложит вето на этот закон и я не думаю, что Госдумы существуют шансы это вето преодолеть.

C.В: Насколько верны сведения, что Генпрокуратура собирается возбудить уголовное дело против Российского телевидения по факту вмешательства в частную жизнь Юрия Скуратова?

М.C: У нас пока нет официальной информации, что Генпрокуратура возбудила уголовное дело. Они еще только собирают информацию - нам позвонил следователь Генеральной прокуратуры с просьбой прокомментировать увиденное и по возможности, дать видеоматериал. В этой связи, хотел бы подчеркнуть вот что. Я что-то не припомню, чтобы Генпрокураторой было возбуждено уголовное дело при аналогичных обстоятельствах, связанных с бывшим министром юстиции Ковалевым к газете "Совершенно секретно", или, к "Новой газете", опубликовавшей расшифровку телефонного разговора Немцова и Лисовского. Или к "Московскому комсомольцу", который сейчас публикует серию репортажей с перехватом частных разговоров высокопоставленных лиц государства. Мне бы не хотелось, чтобы к СМИ был разный подход в зависимости лишь от того, кто пострадал от их информации. Надо одинаково действовать во всех случаях или одинаково не действовать и говорить тогда о том, что это проблема частного судебного иска какого-либо лица к какой-либо газете или телекомпании.

C.В: Вы сами видели злополучную кассету?

М.C: Да, но с уверенностью сказать, кто изображен на пленке - не могу. С "войной компроматов" надо заканчивать. Я рассчитываю, что в апреле всеми каналами и радиостанциями на период выборов будет принята "Хартия телерадиовещателей". С моей точки зрения, это единственно возможный способ сказать стране достаточно простую вещь. Да, мы признаем, что в нашей сфере есть проблемы. Но. Эти проблемы не решаются надзирающими чиновниками, депутатами и даже видными общественными деятелями. Потому что то, что для одного - норма, для другого - паталогия. При этом, отказ от показа насилия, откровенного секса, компромата, съемки скрытой камерой, подставных участников передач - возможен лишь в том случае, если на то будет добрая воля самого телевизионного сообщества. Приведу несколько примеров. Этично ли было "раскручивать" на протяжении трех дней по всем каналам страшный случай с гибелью трех девочек-самоубийц в Балашихе? Нет. А можно ли за это наказать? Тоже, нет. А репортажи с места катастроф, убийств, когда крупным планом показывают только что погибших людей. Приемлимо ли это? Нет. А возможно наказать за это? Опять, нет. Потому что не существует норм, прописанных в законе "О СМИ". А возможно ли бесконечно цитировать Макашова?

C.В: Телевизионщики отвечают, что будут его показывать до тех пор, пока в отношении его не примут каких-либо мер.

М.C: Я с этим не согласен, потому что воздействие на аудиторию делается у нас по лекалу западных стран. Мы вам показываем, грубо говоря, монстра - посмотрите, как он страшон. Ужаснитесь. В нашей стране, эффект, как правило, противоположный. Вспомните феномен Жириновского, которого показывали на съезде Народных депутатов СССР в качестве кандидата в президенты, как клоуна. В итоге большое количество зртелей узнало о самом его существовании и голосовало за него.

C.В: Конечно, по идее должно быть так: Макашов сказал, на него возбудили дело, дальше - суд, Сибирь. А что делать, если он ваш бывший коллега по нижней палате парламента, т.е., изначально неподсуден?

М.C: Для нашей страны лозунг "Бей жидов, спасай Россию!" актуален на протяжении полутора веков. Надо максимально деликатно обращаться с этой темой. Хартия как раз и обговаривает добровольное самоограничение на появление таких персон в эфире.

C.В: Ну хорошо, а что делать зрителям, которых шокирует та или иная передача?

М.C: Претензии к программам-рекордсменам зрительского неприятия: "Башня"(РТР), "Про это"(НТВ), "Плейбой"(ТВ-6), "Клубничный дессерт"(ТВ 31), "Зеркало"(РТР) - должны рассматриваться исключительно в рамках законодательства о средствах массовой информации. Мне, как зрителю, тоже очень многое не нравится в том, что я вижу на экране телевизора или слушаю по радио. И как, скажите, пожалуйста, уже как руководитель ФСТР, я должен работать - как Жеглов или как Шарапов?

C.В: Мне кажется, как Сеславинский.

М.C: Не было такого персонажа.

C.В: Теперь-то есть.