Марина Ермакова: С какими политическими силами НДР сейчас может найти точки соприкосновения и, возможно, совместно идти на парламентские выборы?

Владимир Рыжков: Ну, понятно, что мы никогда не договоримся с коммунистами и националистами. А что касается потенциальных союзников... Таких сейчас много, даже слишком много для одной страны. Это и вновь созданные губернаторские блоки - "Голос России", "Вся Россия". Хотя их идеология пока совершенно неясна. Кроме того, что они - за права регионов, непонятно за что они еще. Это, возможно, "Отечество", хотя идеологическая невнятность Лужкова оставляет этот вопрос пока открытым. Кириенко - наш возможный союзник, как приверженец ценностей правового государства и рыночных реформ. Номинально почти все, кого я перечислил, выступают за союзы и коалиции. Практически - это ни в чем не воплощается. И на сегодняшний день НДР настроен на то, чтобы идти на выборы самостоятельно.

М.Е.: Раз уж заговорили о региональных объединениях... Вы сами с Алтая, с губернаторской деятельностью знакомы не понаслышке. Есть ли у всех этих партий реальное будущее и возможность на что-то влиять? И не угрожают ли они целостности России?

В.Р.: Да они вообще никакой угрозы ни для кого не представляют. Я считаю эти блоки абсолютно бессмысленными. Это такие облачка дыма, которые рассеются так же легко, как и образовались. Преуспеть в любой стране, особенно в России, могут только общенациональные партии, опирающиеся на общенациональные интересы и идеологию. Губернаторы обречены на провал, и те из них, кто рискнут идти самостоятельно, смогут убедиться в этом 19 декабря. Я очень сожалею, что авторитет губернаторов расходуется так бездарно, что такие региональные лидеры, как Шаймиев, Титов, Яковлев решили играть в эти самостоятельные политические игры. Продуктивнее был бы их вклад в создание мощной правоцентристской общероссийской партии консервативного толка, которой сейчас нет и в которую мы сейчас стараемся превратить НДР. Такое сложение ресурсов и идей было бы замечательно. Пока мы от этого далеки, но я надеюсь, что так оно и будет, - время для этого еще есть. И хотелось бы верить, что на основе нового, реформированного НДР, с моей новой программой и новой, придуманной мной же символикой, мы когда-нибудь - в самые ближайшие годы - и создадим такую партию.

М.Е.: Предстоящие выборы в Думу способны реально изменить расстановку сил или это лишь возможность для основных партий и движений удержаться на плаву?

В.Р.: Ничего, по сути, эти выборы, конечно же, не изменят. Единственное их позитивное значение заключается в том, что это будут уже третьи свободные выборы. Сама по себе привычка к демократии стоит многого.

М.Е.: О Владимире Рыжкове можно сказать фразой из рекламного ролика: "всем полезен, всем хорош". Уж слишком многие движения хотят вас заполучить в союзники, заявляя, что ваш политический имидж и программные речи им подходят. Почему вас так все хотят?

В.Р.: Да, действительно, многие делали мне предложения о сотрудничестве. Не думаю, что это связано, в первую очередь, с личными качествами. Наверное, важны мои идеи. А я себя считаю консерватором, и для меня консервативная идея - это, во-первых, сильное национальное государство. Возродить его можно только чистыми руками, без коррупции. Во-вторых, федерализм. Сильные регионы - наше будущее. Третий важный для консерватора принцип - рыночная экономика.

М.Е.: А вы не допускаете, что можете напугать кого-то словом "консерватор"?

В.Р.: Нет, не боюсь. Давайте возвращать словам истинный смысл. То, что у нас называется государством, на деле таковым не является. То, что называется партии - это не партии, а парламент - совсем не парламент. Консерватор - это патриот, государственник, державник, не презирающий народ, а учитывающий его интересы.

М.Е.: Вы являетесь председателем фракции, состоящей по большей части из шестидесятилетних хозяйственников. Вас даже кто-то сравнил с Маугли во главе матерых волков. Как вы чувствуете себя в таком положении, и дает ли знать о себе разница в возрасте и опыте?

В.Р.: Вспомните, я до последнего отказывался возглавить фракцию. Не верил, что за столь короткий срок смогу что-то изменить. Тем не менее, именно эти люди избрали меня своим лидером. А о возрасте... Я всегда работал с людьми намного старше меня. И когда преподавал в университете, меня окружали старшие. И когда в 25 лет стал вице-губернатором края, и когда в 27 лет пришел в Думу и был, наверное, самым молодым депутатом, и когда в 31 стал вице-спикером. Так что для меня это привычное положение вещей.

М.Е.: Вы по-прежнему считаете, что не стоило вам соглашаться на пост лидера?

В.Р.: Пожалуй, уже не считаю. Ведь очень много сделано. Фракция обрела лицо, авторитет, которого раньше не было. Это отразилось и на показателях - в январе движение имело один процент голосов, сейчас - четыре-пять, на выборах надеемся набрать семь-десять. Но я по-прежнему вижу, что движение не реформировано по-крупному. Это все еще бюрократическая структура, в которой нет команды единомышленников.

М.Е.: НДР - это все меньше Черномырдин и все больше Рыжков. Здесь можно говорить о продуманной преемственности или дело в вашей личной популярности?

В.Р.: Мы - консерваторы, и считаем, что должна быть связь поколений. Поэтому один из главных лозунгов для нас - "от отца к сыну". То есть преемственность.

М.Е.: Можно ли говорить о молодых политиках, таких как Рыжков, Кириенко, Немцов, как о политическом поколении?

В.Р.: А мы очень разные. По крови разные. Я никогда не смогу вести себя так, как Борис Ефимович. Или вот - когда Сергею Кириенко предложили стать премьер-министром, он, не задумываясь, согласился, а я бы, не задумываясь, отказался. Не имея опыта, идти в премьеры - это означает не только себя подставлять, но и страну. Я бы в такую авантюру не ввязался. И именно поэтому отказывался от очень многих предлагаемых мне крупных постов. Нас всех объединяет только возраст, но не политическая философия. Это не означает, что мы не можем быть союзниками на каком-то этапе. Но каждый олицетворяет особый вариант будущего страны.