Доктор: Хорошо, расскажите мне поподробнее об этом – у картинки… головная боль?

Джерри: Ну, ладно. Когда сперматозоид и яйцеклетка встречаются для того, чтобы создать ребенка, только один сперматозоид проникает внутрь… яйца, и при их соприкосновении возникают две контактные точки…, а потом… потом все взлетает в воздух. И… когда они сливаются, это как бы ядерная реакция, только это человеческая реакция…

Стенограмма беседы с больным шизофренией

Ф.Блум, А.Лейзерсон, Л.Хофстедтер "Мозг, разум и поведение", М. "Мир", 1988

Абстрагированный от быта разум шизофреника нашел удивительно точную аналогию процессу зарождения человеческой жизни – цепная реакция, скорее даже - Большой Взрыв. Мужской и женский пронуклеусы, сливаясь в цитоплазме яйцеклетки, образуют генетическую программу будущего организма. С момента "работы" ее первых генов начинается отсчет новой жизни – и то, какой она будет, в немалой степени зависит от особенностей этой самой программы. Причудливо тасуемая природой "генетическая колода" одарит кого-то высоким интеллектом, кого-то – отменной физической силой, кого-то – красотой. И всех без исключения "обеспечивает" персональным спектром болезней.

Как ни грустно это признавать, но совершенных людей не существует. Ни один из нас, к сожалению, не может "похвастать" отсутствием неприятных мутаций в своем геноме – наследственный груз, полученный от многих сотен поколений предков, тому порукой. Только вот мутации бывают разными: одни (вроде тех, что отвечают за развитие гемофилии или муковисцидоза) грубо, без излишних "церемоний" лишают человека возможности полноценной жизни с самого рождения, другие – лишь "обещают" когда-либо "вылиться" в ранний атеросклероз, аллергические заболевания или злокачественные опухоли. Причем "обещание" могут "не сдержать" - если образ жизни человека-носителя не даст для этого повода. Но есть мутации с принципиально иным эффектом: они обязательно заявляют о себе, но выбирают для этого самый неподходящий момент – как пушкинский Сильвио из "Выстрела". Трудно найти в природе что-либо более жестокое и несправедливое, чем фатальная наследственная болезнь с отсроченным манифестом.

В 1872 году американский врач Джордж Гентингтон впервые подробно описал симптомы тяжелой болезни, отличающейся семейным характером. Все пациенты (как мужчины, так и женщины) были, в общем-то, здоровыми людьми до… зрелого возраста. В период же между 30 и 50 годами у них начиналась прогрессирующая и необратимая патология нервной системы – слабоумие вплоть до полной потери навыков самообслуживания и повышенная дискоординированная двигательная активность – судорожные сокращения мышц лица, конечностей. Походка напоминала таковую при сильном опьянении, а резкие неуправляемые движения рук и ног пациентов (т.н. хореические гиперкинезы) получили в медицине название "пляски Святого Витта". Болезнь назвали хореей Гентингтона - и уже в начале ХХ века медицинской науке было понятно, что таковая имеет наследственную природу: шансы проявить или не проявить такую же симптоматику в зрелом возрасте для детей больного составляют 50х50.

Хорея Гентингтона, к сожалению, встречается не так редко, как этого хотелось бы, – только в США сегодня этим заболеванием страдает свыше 30 000 человек, и еще около 150 000 находятся в группе риска.

Трагедия болезни Гентингтона не только в том, что она предательски обрывает человеческую жизнь в самом плодотворном ее периоде, но и в том, что потомки больного вынуждены жить с постоянной мыслью о том, что, возможно, эта же участь в свое время постигнет и их. А также их детей, внуков, правнуков… А возможно – и нет. Рассудить может только время. Излишне говорить, что такое "гадание" совершенно не способствует безмятежности существования и построению долгосрочных жизненных планов. Ситуация усугубляется тем, что эта болезнь неизлечима и по сей день.

Так случилось, что в 80-е годы нашего столетия хорея Гентингтона попала в поле зрения молекулярных генетиков. Немалую роль в этом сыграло то, что в распоряжение исследователей попали образцы ДНК членов очень больших семей, в которых хорея Гентингтона передавалась на протяжении многих поколений. Например, в одной семье из Айовы 22 из 41 членов страдали этой болезнью. А венесуэльская семья, проживающая на побережье озера Маракайбо, включала 250(!) больных хореей и 727 человек, находящихся в группе 50%-го риска. Все они были потомками одного португальского моряка - носителя мутации, - осевшего в этих краях еще в 1800 году. Столь большое количество биологического материала сделало возможным генетическое картирование (определение местонахождения) гена, ответственного за хорею Гентингтона. Что и было успешно осуществлено в мае 1983 года.

В распоряжение медицины попала уникальная возможность – точная диагностика хореи Гентингтона перестала нуждаться в клинических признаках, а соответственно – и в возрасте индивидуммов. Анализ ДНК юноши или девушки, годовалого младенца или даже 10-недельного эмбриона позволял с уверенностью сказать: этот человек будет страдать вышеозначенной хореей, а этот – нет.

Пресимптоматическая диагностика – так стали ее называть – оказалась тяжелой проблемой для биоэтики. Нужно ли знать ребенку, что в его распоряжении не вся жизнь, а лишь 35-40-50 лет? Нужно ли точно знать о своем генетическом фатуме взрослому сыну или дочери больного хореей Гентингтона? Или лучше пребывать в тревожном неведении – ведь последнее дает хоть какую-то надежду, в то время, как прохождение молекулярно-генетического теста расставит все точки над "i". Каждый человек реагирует на известия такой драматической насыщенности по-разному – иным проще жить "под Дамокловым мечом". Результаты пресимптоматического тестирования не раз служили поводом для суицидальных попыток со стороны обследуемых. Другой вопрос: должны ли знать о точном генетическом статусе людей из группы риска их жены или мужья? И, наконец, еще более трудная ситуация: если человек из группы риска, не желающий пройти обследование, планирует деторождение – нужно ли обследовать эмбрион? И если нужно – то кто должен знать о результатах этого обследования? Ведь если эмбрион окажется носителем фатальной мутации, то его рождение можно предотвратить. Но зато автоматически прояснится статус его родителя – а вот он-то, возможно, об этом статусе знать не желает. Еще один аспект проблемы информации о генетическом статусе человека из группы риска – нужно ли предоставлять таковую страховым компаниям, работо- и кредитодателям? В общем, в очередной раз наука опередила время – ответы на все эти вопросы непросто найти в религиозных учениях и общечеловеческих системах морали, существующих сегодня.

На исходе столетия о хорее Гентингтона известно больше, чем в 1983 году, когда появились первые модификации пресимптоматических тестов. Известен ген, отвечающий за эту болезнь, известен механизм его повреждения – им оказалась динамическая мутация (экспансия короткого нуклеотидного повтора ЦАГ в определенных областях гена). Изучена структура белка (он называется хантенгтин) и предполагаются его функции. Однако остановить дегенерацию мозгового вещества у больных не удается. Трансплантация стволовых (эмбриональных, фетальных) клеток, похоже, не сумела произвести революцию в лечении хореи Гентингтона.

Остается последняя надежда – на генно-инженерную коррекцию внутриклеточных процессов, приводящих к гибели нервных клеток. Когда эта технология будет разработана – данные о молекулярно-генетическом обследовании членов семей, в которых передается хорея Гентингтона, окажутся весьма полезными. А пока что пресимптоматическая диагностика этой болезни олицетворяет саму идеологию "заглядывания в будущее" конкретного индивидуума, которая органично вытекает из глобального проекта "Геном человека". Первый значимый этап данного проекта (прочтение последовательности молекулы ДНК человека) будет закончен к 2002 году, а дальше… Дальше человечеству предстоит столкнуться с биоэтическими проблемами, по сравнению с которыми меркнет даже проблема "Дамоклова меча", подвешенного над отдельными людьми их собственным геномом.

Ссылки

Internet Resources for Huntington's Disease Information

About Huntington Disease (HD)

Physicians, Guide to the Management of Huntington's Disease

Из писем в журнал Здоровье

Был бы я полноценным мужчиной, так было бы приятно и мне, и окружающим.

Из коллекции юмора Doktor.Ru