"Коко Шанель говорила мне: "Человек-легенда обречен растворить себя в мифе - и тем освятить и укрепить миф. Сама она так и поступила. Выдумала себе все - семью, биографию, дату рождения и даже имя".
Сальвадор Дали

В рассказе Борхеса "Вторая смерть", опубликованном в 1949 году, некто Педро Дамиан, в молодости перетрусивший в битве под Масольером, посвящает оставшиеся годы тому, чтобы искупить свой позор. "Он сам, того не ведая, день за днем готовил будущее чудо", - пишет Борхес. Единственная мысль, которая имела значение для Педро Дамиана на протяжении сорока лет: "Если судьба пошлет мне другую битву, я себя не уроню". В предсмертной агонии Дамиан снова пережил давнишнюю битву, ему пригрезилось, что на сей раз он повел себя как настоящий мужчина: возглавил атаку и погиб, получив пулю в сердце. Педро Дамиан умер счастливым; с этого дня в жизни немногочисленных очевидцев его былого позора, стариков, переживших когда-то битву при Масольере, начинаются странности: сначала все они, как один, забывают о рядовом Дамиане, потом память "возвращается" к ним, и они начинают "вспоминать" двадцатилетнего парнишку, который "погиб, дай Бог каждому". Письма, в которых альтер-эго автора рассказывает друзьям первую (позорную) версию смерти Педро Дамиана, теряются, и сам рассказчик со временем начинает сомневаться: а не примерещилась ли ему вся эта история.

Сальвадор Дали вряд ли знал, но наверняка предчувствовал, что мощь воспоминаний, навязанных себе и другим, порой способна превозмочь неумолимую силу "жизненной правды". "Обычно мемуары пишут в старости, когда жизнь прожита. Я же решил сначала ее написать, а уж потом прожить", - гордо заявил Сальвадор Дали. Ничего у него не получилось - вот что больно! Книга была закончена в 1941 году, когда автору было тридцать семь лет, и все в его жизни к этому моменту уже случилось: и две дружбы (с Лоркой и Бунюэлем), перевернувшие его судьбу, и любовь, больше похожая на одержимость, примерещившаяся ему еще в детстве, в кабинете школьного учителя, показывавшего ему сувениры из России, и мировая слава и вожделенный "золотой дождь", обрушившийся на художника с такой силой, словно все деревья в Стране Дураков дали урожай для него одного. И написал он в своей книге только о прошлом - ни слова о будущем - и, кажется, только правду. Повествуя о своих грезах, Дали честно предуведомляет читателя, что это - именно грезы; его воспоминания детства даже аккуратно поделены на две главы: "Детские воспоминания о том, чего не было" и "Детские воспоминания о том, что было".

"Какую бы чушь ты не нес, в ней всегда есть крупица правды. Горькой правды".
Сальвадор Дали

Вышло так, что прирожденный мистификатор Сальвадор Дали не нашел в себе сил рассказать хоть что-нибудь кроме правды. Она, его правда, обворожительна, она стоит того, чтобы к ней прикоснуться; повествуя о собственной исключительности, он невольно (наверняка, не желая того) протягивает читателю множество зеркал (наши детские страхи, мечты, выходки и капризы всегда на поверку оказываются похожи, если у нас хватает мужества их ворошить). Трагедия очевидна: пытаясь сочинить себе "тайную жизнь", выдумщик Дали не сумел шагнуть дальше последовательного изложения своей настоящей жизни, первой и единственной.

Наверное, надо быть Педро Дамианом, потерявшим себя на поле битвы под Масольером (и, к тому же, героем чужого рассказа), а не мировой знаменитостью по имени Сальвадор Дали, чтобы преодолеть необратимость свершившегося. Документальных свидетельств поражений, на которые обречен человек, вознамерившийся перекроить прошлое (хотя бы только собственное прошлое) - превеликое множество; "Тайная жизнь Сальвадора Дали, написанная им самим", возможно, один из самых ярких и обаятельных документов такого рода. Документальных свидетельств побед, скорее всего, не существует вовсе (или же они, подобно рассказу Борхеса, маскируются под беллетристику). В связи с этим у меня есть только одна хорошая новость: отсутствие доказательств иногда решительно ничего не значит...