Помнится, несколько месяцев назад, когда имя Евгения Максимовича Примакова встречалось в русском Интернете не тысячи раз, как сегодня, а много реже, одним из главных источников для изучения его биографии в Сети служил известный раздел Национальной службы новостей. Там про Примакова сообщалась масса интересного: в частности, сколько раз он был женат, по каким соображениям, с кем он дружит, с кем враждует, и как стесняется своего грузинского акцента. Именно там я впервые в жизни прочитал, что "девичья" фамилия Примакова - Киршинблат. Помню, несколько удивился. Мне казалось, что, во-первых, с такой фамилией не берут в космонавты, а во-вторых, мне показалось, что вторая буква "и" в этой фамилии не к месту. Все-таки вишни по-немецки Kirschen, а не Kirschin. На идише - тем более.

Но еще больше я удивился сегодня, когда после долгого (по сетевым меркам) трехмесячного перерыва заглянул на ту же биографическую страницу в ННС. С виду она практически не изменилась. По-прежнему копирайт справки датирован 1996-м годом, а дата последнего обновления - 29-м июля 1997-го. По-прежнему биография героя заканчивается назначением на пост министра иностранных дел. Как и раньше, доступна коллекция слухов, сплетен и кличек (включая и анекдот о том, как Примаков подвергался преследованиям КГБ за неарийское происхождение). Из обширного собрания документов о Примакове бесследно исчезла лишь одна-единственная фраза. Та самая, где сообщалось насчет Киршинблата.

Почему это случилось, я отказываюсь даже гадать. Какими чувствами и соображениями руководствовались владельцы ННС, убирая сию невинную фразу, у меня нет даже гипотезы. Эта история еще более необъяснима, на мой взгляд, чем хрестоматийный эпизод с корпорацией Microsoft, купившей в 1993 году права на энциклопедию Encarta (у издательства Funk & Wagnalls) и заменившей там одну-единственную фразу в словарной статье "Билл Гейтс". В оригинале, в бумажной версии энциклопедии, было сказано: "he has been known as a tough competitor who seems to value winning in a competitive environment over money". В новой редакции та же фраза гласила: "he is known for his personal and corporate contributions to charity and educational institutions". В той давней истории хотя бы ясно было, кто и зачем осуществил правку. А тут - полнейшая и окончательная загадка. Особенно если вспомнить, кого молва называет хозяином Национальной службы новостей...

Этот курьез парадоксальным образом связан с иными событиями последнего времени. Например, с воскресной передачей Зеркало на РТР, после которой в кругах, близких к всеведению, активизировались слухи о предстоящем увольнении с государственного канала ведущего Николая Сванидзе. Передача в самом деле была в высшей степени жесткая и беспощадно-критичная в отношении нынешнего кабинета. Итоги деятельности правительства Примакова оценивались, мягко говоря, как неудовлетворительные. Много говорилось о коррупции, об экономических проблемах, о тупике в переговорах с МВФ, о несостоятельности принятого бюджета. Сами по себе тексты, в сущности, достаточно банальные. Но то, что такие слова прозвучали в государственном эфире, производило на неподготовленного зрителя впечатление совершенно шоковое. И, естественно, вызвало какие-то шорохи во властных кругах. Причем начались они еще до того, как сама передача закончилась... Хотя казалось бы - где написано, что журналисту возбраняется раз в полгода покритиковать правительство?! А тем более - такое правительство, как наше нынешнее, которое ненавидит журналистов и печатное слово, не скрывает этого, и с самого первого дня стремится создать вокруг всех своих действий, решений и планов тотальный информационный вакуум. В любой другой стране сенсацией было бы одно доброе слово, сказанное о таком правительстве прессой. А в России журналист Сванидзе, сказав с экрана пару неласковых в адрес совмина, сам превращается в ньюсмейкера, героя дня и фигуру солженицынского масштаба.

Какова, спросите вы, связь между резонансом от воскресного "Зеркала" и пропавшей фамилией Примакова? Отвечу: и то, и другое - следствия странных отношений с информацией в нашем обществе. Откуда происходит такое отношение - из сталинских ли времен, или из Византии - пусть судят историки. Но в нашем сегодняшнем обществе, при всей его кажущейся беспредельной гласности, любая правдивая или хотя бы правдоподобная информация воспринимается как оружие убойной силы. Констатация общеизвестных фактов становится поступком, новостью, событием. Самые заурядные анкетные данные - вплоть до ФИО - обрастают грифом "секретно" и исчезают из открытого доступа аки тать в нощи. Документы, которые в любой иной географии рассылались бы по всем редакциям и информационным агентствам для ознакомления и публикации, в наших краях охраняются не хуже государственной тайны.

С одним из таких документов мы сегодня знакомим читателя. Речь идет об утвержденном в понедельник Госдумой проекте политического соглашения между ветвями власти. 2 марта в 15:00 в "Президент-отеле" этот документ будет рассматриваться на общем заседании рабочей группы. По идее, речь идет о выработке новых правил взаимодействия между тремя ветвями российской власти - то есть о предмете, утаить который от общественного внимания не может мечтать даже окончательно свихнувшийся на секретности ветеран Первого отдела. Название, которое составители документа дали своему творению, звучит так: "Об обеспечении гражданского мира и политической стабильности в стране". Читай: проект спасения Отечества от всяческих усобиц и смут. Будь я публичным политиком, причастным к составлению эдакой бумаги, я бы размножил ее тиражом в миллионы экземпляров и разослал за свой счет по всем библиотекам и школам страны. Смотрите, люди, какое благо несет мой прожект народам многострадальной России! И помните, когда дело дойдет до выборов, кто к этой бумаге руку приложил...

Не тут-то было. "Консолидированный вариант" думской бумаги, публикуемый сегодня в нашей газете, не предназначен был своими создателями для посторонних глаз. Ни о каком всенародном обсуждении или мобилизации широкой общественной поддержки для своего начинания они не помышляют. Предполагается, что сперва документ будет принят всеми ветвями власти, а потом уж мы узнаем, что в нем содержалось, и каковы его последствия для общества. Или, может быть, планируется держать соглашение в тайне даже после его подписания сторонами?

Бог его знает. В любом случае, секретности уже не получилось. Проект опубликован в нашей газете - и, вероятно, попадет во многие другие издания. Какую модель "гражданского мира" подготовило нам думское большинство, уже не секрет. Зато остается другая тайна - глубокая и тщательно охраняемая. Как относится к этому документу глава правительства, выступивший в свое время инициатором идеи соглашения? Хочется верить, что и на этот вопрос мы получим внятный, аргументированный ответ раньше, чем сегодняшний проект станет завтрашним Основным законом, вместо действующей пока еще Конституции... Но, учитывая непростые отношения нашей исполнительной власти с такими словами, как "гласность" и "пресса", выяснение правды и тут может оказаться сверхсложной задачей.