В этом репортаже нет ни одной фамилии. Назывались люди большей частью по имени. На вопрос "Почему?" один из участников митинга возле здания посольства США на Садовом кольце ответил словами Высоцкого: "Здесь нет ни одной персональной судьбы…- и добавил - со вчерашнего дня..." 25 марта 1999 года. 13часов. Если вы хотите представить себе звуковой ряд этой стихийно возникшей демонстрации, нет ничего проще: неразборчивый гул из мегафона и ропот множества людей, сплетенный из слов на двух языках - русского и сербского, и явственно слышался в этом ропоте матерок, такой похожий в обоих языках.

- Да потише ты матом! Женщина рядом!- говорит солидного возраста мужчина своему приятелю.

- Ничего! Самое непристойное, что он сказал, было слово "Клинтон".

К месту митинга после подвигов футбольных фанатов пускали не всех. Мне удалось пройти, только предъявив удостоверение журналиста. Но противодействовали проходу к месту митинга не особо стараясь - кто очень хотел, пробирался по закоулкам вокруг здания посольства.

Несколько сот человек вокруг посольства. Периодически небольшие группы начинают скандировать: "Сербия! Русия! Сербия! Русия!"

Милицейский офицер сердито отдает команду двум сержантам ОМОНа:

- Там вон эти водку пьют! Разберитесь!

У бетонного парапета - несколько сербов. И впрямь пьют. Выделяется из группы ростом и шириной плеч седой усатый старик. Лицо в слезах. Милиционеры подошли "разбираться". Подошли. Постояли. Пожали плечами. Один сказал:

- Вы прикройтесь, ребята... Нам попадёт... - и виновато отошел.

- Сам я строитель, - говорит вдруг старик, увидев у меня фотоаппарат на шее. - Ты напиши. Я сам строитель, весь мир проехал, по электричеству специалист. Я кушать внукам заработать приехал. Но я обратно поеду. Если встретишь серба на улице через несколько дней - плюнь в глаза. Это не серб будет. Это не человек будет... У меня оба сына инвалиды. Тоже воевали. Теперь сам пойду.

В разговор встревает серб помоложе: - Клинтон - #$%(прозвучало слово, очень похожее на русское из трех букв)! Он учебник истории не читал! Косово - сердце Србии! Србство не клечит на колени!

Его речь заглушает внезапно начавшееся пение: "И даруй победу православным христиааа-нам, крестом твоим..."

- В Косово столько памятников, охраняемых ЮНЕСКО... - и вдруг плюнул, не договорив. И отрывисто брякнул: "ЮНЕСКО-...еско!"

Периодически монотонность гула толпы разрывают клаксоны проезжающих машин - стоит одной загудеть - и вдруг ревет уже полсотни машин, и не слышно совсем ничего. Вдруг откуда-то сверху - хруст стекла. Примерно раз в минуту о стекла в окнах посольства бьются бутылки, по стенам стекают чернила неприятных цветовых оттенков.

- НАТО - коллективный Гитлер!!! - пронзительным голосом кричит женщина в потертом пальто и стоптанных ботинках.

Трое ребят скандируют: "Янки, гоу хоум!" с хорошим английским произношением. Интересуюсь, кто такие.

- А мы из МГИМО, студенты! Мы не из партий, мы сами пришли!

- Как вас зовут?

- Гм... У нас слишком известные фамилии, чтобы их называть, - при этом глаза у говорящего хитрые.

- Что - ректорат не одобрит? Или родители?

- Не... Родители поддержат! А ректорат что? Мы тут политику нашего правительства поддерживаем!

- А если бы правительство имело другую точку зрения?

Молчание. Когда я отошел, студенты начали горланить хором:"Отсоси у всех славян..."

Снова сербы - на сей раз помоложе. Рядом - ребята в кожаных курках кричат: "Клинтон - козел!" и хохочут.

- Чего смеетесь... Вы - следующие, - говорит один из югославов.

Посреди толпы вдруг загорается бумажный американский флаг.

- Ничего! Скоро скинут Ельцина, придет Партия, и тогда!!!

Стоящие вокруг молчат...

- А я сегодня ничего не принес! - подмигивает мне один из стоящих рядом. - Анатолий меня зовут! Видел 23 февраля пень трухлявый на Октябрьской? "Вынесем из Кремля трухлявый пень!"? Это я сделал! И "Острог!" Чурки березовые сколотил, накрутил проволоки, и лозунги сделал: "Ельцинской Татьяне - особняк в Магадане!" А сегодня вот не успел ничего сделать! Эх!- с этими словами художник от демонстраций удалился куда-то с огромным мегафоном под левой мышкой.

Старушка с интеллигентным лицом стоит чуть в стороне. У нее в руках плакат: "Мы с тобой, Югославия!" В глазах у старушки слезы. Увидев фотоаппарат, подсобралась, даже попробовала улыбнуться.

Снова крики: "Янки, гоу хоум!" Трещат синие флаги ЛДПР, штук десять. Флаги России, Югославии, штандарт дома Романовых.

- Ельцин, урод обколотый!!! Про...л Россию!

- Чубайсикам, Гайдарчикам, Березовчикам все припомним!

- Жиды поганые!

Кто-то в коже, с нарукавной повязкой РНЕ, проталкивается сквозь группу сербов. Резкий окрик от одного из них:

- Сними! Сними, сказал!!!

Повязка исчезает.

- Мы будем им хуже ирцев (ирландцев)! Нас в Америце несколько миллионов! Будем делать террор!

А старый серб у парапета глотнул еще из бутылки с яркой этикеткой "Праздничная". И слезы снова покатились из глаз. Мимо прошел другой милиционер - и снова сделал вид, что не видел бутылки.

- Первым об этом говорил Владимир Вольфович Жириновский! Он еще несколько лет назад...

- Анпиловцы! Сюда!

- Вот придет Партия!..

- НАТО - п...расы!

- Парни, кто в добровольцы записывает?

Только старый серб тихо сказал: "У меня в Приштине жена... внуки..."

Таким Садовое кольцо запомнило первый день войны. В том, что началась война, не сомневался никто. Даже саксофонист в метро, который сменил ежедневную "Лав стори" Френсиса Лэя на "Прощание славянки". Впрочем - денег кидали мало.