Главный недостаток "Счастья" является, как и положено, продолжением его достоинств. Этот фильм настолько хорошо вписывается в канон "американского интеллектуального хита", что его хочется обвинить в конъюнктурности. Он некоммерческий, смешной, шокирующий и затрагивающий актуальные вопросы американской жизни. Мол, Тодд Солонц просто все просчитал и сделал фильм, который должен стопроцентно понравиться интересующей его референтной группе: кинокритикам, журналистам и вообще уставшим от политкорректности американским интеллектуалам. И не только им: перед премьерой на ММКФ Солонц сказал публике: "Если вам будет смешно - не стесняйтесь, смейтесь" - и показ прошел под неумолчные смешки зала.

Впрочем, в конъюнктурности нет ничего плохого; но и особо хорошего тоже.

От этого обвинения Солонца спасает только одно: он искренне любит своих героев. Похоже, что снимая фильм он снимал его про самого себя и про всех нас. Почему-то считается, что "основной инстинкт" - это когда красивый Майкл Дуглас и красивая Шарон Стоун долго занимаются любовью под эротическую музыку. "Счастье" показывает, что "основной инстинкт" - совсем про другое. Про немолодых, уставших людей, которые все никак не могут остановиться,

- Почему ты делал это, папа? - спрашивает сын-подросток своего разоблаченного отца-педофила.

- Потому что это так приятно, - плача отвечает отец.

Его сын мастурбирует на протяжении всего действия картины, пытаясь впервые в жизни кончить и даже советуется с отцом, как это лучше сделать. В последнем эпизоде, когда отца уже нет в семье, сыну это наконец удается. Собака слизывает со стенки балкона капли спермы, а мальчик идет на зов матери в гостиную.

- I came, - говорит он и это одновременно означает "я пришел" и "я кончил". В мире Солонца этот каламбур полон глубокого смысла: впервые в жизни кончив, подросток входит во взрослый мир основного инстинкта, вожделения и безнадежности.

Американский Дом Кино - вот где идет "Счастье".