Давным-давно, когда книги заменяли для меня жизнь, больше всего на свете я хотел прочесть одного почти неизвестного в Советском Союзе аргентинского писателя по фамилии Борхес. Дело было в том, что однажды на школьной матолимпиаде меня наградили переводной книжкой о симметрии, где, между делом, были пересказаны несколько его рассказов. Один из них потом попался мне в каком-то сборнике и потряс до глубины подростковой души. Скоро я выяснил, что это единственный его переведенный рассказ, но уже лет десять по инстанциям пробивают Книгу. Я затаился и стал ждать.

Спустя несколько лет в "Книжном обозрении" мне случайно попалось на глаза сообщение о том, что в серии "Библиотека "Иностранной литературы" " вышел сборник рассказов Ха дефис Эл Борхеса "Юг". Я кинулся по магазинам и киоскам - но, разумеется, тщетно. Только через полгода, в гостях у своей однокурсницы, я случайно увидел маленькую книжку, на обложке которой конный гаучо бесконечно отражался в зеркалах. По свидетельству очевидцев, я повел себя странно: подпрыгнул, в воздухе перевернулся на сто восемьдесят градусов и приземлился в коленоприклоненной позе перед недоумевающей хозяйкой дома.

- Можно почитать? - дрожащим от страсти голосом спросил я.

Даже тогда я понимал, что мой странный жест был по сути любовным жестом. Тогда я сказал бы - жестом любви к Борхесу, через несколько лет уточнил бы - любви к мировой литературе, а сегодня - снял бы все дополнения, и оставил бы только "был жестом любви".

Это был первый сборник Борхеса в моей жизни. Вторым был том "Мастеров Современной Прозы", взятый мною у девушки, в которую я влюбился, когда узнал, что она занимается Латинской Америкой. Потом я - уже не помню как - раздобыл себе такой же.

Эта книга хранится у меня до сих пор, все покрытая пометами моего младшего брата, в школьном возрасте читавшего ее под одеялом - вероятно, взамен положенного подросткам тайного Баркова. Разумеется, я никогда не открываю ее: вероятно, потому, что мне кажется, что я знаю ее наизусть.

Потом я покупал себе других Борхесов - одного из них составил брат моей шапочной приятельницы, другого - человек, работавший в соседней комнате с девушкой, в которую я был недолго, но сильно влюблен.

Чем дальше я пишу эту статью, тем труднее становится игнорировать упрямые факты: Борхес, никогда особо не интересовавшийся отношениями между полами, выполнял в моей жизни роль центра эротических завихрений. Вероятно, единственный способ объяснить это - признать что жизнь дополнительна к его текстам и в избытке поставляет ровно те мотивы, которых не хватает в его прозе.