В напечатанной в сопроводительном листке к выставке Смирнского/Ануфриева беседе ее куратора Владимира Левашова с Антоном Смирнским загадочное название "Кепочка для пения" склоняется на все лады, вплоть до полного растворения в многообразии смыслов: "Как раз безмолвие мне видится очень похожим на кепочку для пения" - "То есть так может получиться, что это вообще не кепочка для пения, а Ке-Почка Дляпения. Дляпение это название Почки-Ке. Это почка, которая живет под каким-то названием" - "Очень похоже, потому что почка всегда подразумевает раскрытие. Можно представить, например, раскрытие таланта..."

После такого я даже не решаюсь название комментировать - потому придется начать с авторов, о которых известно намного больше: оба в свое время завоевали известность в качестве участников коллективных проектов: Ануфриев вместе с Пепперштейном образовывал костяк "Медгерменевтики", а Смирнский был (и остается?) неформальным лидером самой психоделической группы арт-Москвы "Фенсо". Совместная выставка служит еще одним подтверждением родства "Фенсо" и медгерменевтов.

Выставка состоит из картинок (Смирнский) и графики (Ануфриев), изображающих какие-то мультипликационные пейзажи, интерьеры - и облачко, оставшееся от убежавшего персонажа. Персонажи тем временем бегут на большом видеоэкране - лисенок, мышонок, дед Мороз и неясно кто: каждый в своем квадрате, на своих метрах закольцованной видеопленки. Музыка, как выделяет курсивом в сопроводительном листке Левашов, правильная. В данном случае - из старых мультфильмов. Когда почти все разбрелись, заиграло регги - и начались редкие стохастические танцы.

Творения медгерменевтов всегда требовали комментария, а работы "Фенсо" - настроя на нужную волну (для кого-то, может быть - наоборот). Текст Левашова делает вид, что выполняет первую функцию (как бы комментирует и разъясняет), тогда как на самом деле - настраивает на нужный лад. Наиболее ценно пояснение, что при одном из типов медитаций нужно было закрывать затылок, чтобы душа не улетела. Облачко, оставшееся на месте убежавших героев, - не то отзвук и эхо неслышного пения, не то - та самая душа, не поспевающая за их бесконечным бегом на одном месте, который слишком скучно было бы считать метафорой нашей жизни.

Ах да - роль кепочки (которую Ануфриев так и не дослал до Москвы) исполнял единственный объект: большая стеклянная бутыль, внутрь которой неведомым образом были засунуты два мультипликационных персонажа. Смирнский утверждал, что если бутыль подвигать, то персонажи побегут. Меня же больше интересует, как сделать, чтобы они бутыль покинули - тогда оставленная ими обитель будет своей формой напоминать точь-в-точь те пузыри, которые остаются от них на картинах/рисунках Смирнского/Ануфриева.