Итак, как по мановению волшебной палочки, а если бы существовал идеологический отдел ЦК - то мы предположили бы, что по мановению оттуда, СМИ самых различных политических ориентацией снова наполнились образами героических военных. Сначала страна отметила круглый юбилей ВМФ. Чуть позже в Кремле отпраздновали 25-летие "Альфы". При этом в прессе были использованы пронафталиненные еще с советских времен обороты про "щит и меч Родины", про необходимость блюсти и крепить. А я, например, с удовольствием посмотрел по ТВ, как канонический черно-белый Нахимов пытается быть слугой царю, отцом солдатам. И как он пристально вглядывается в Балканскую проблему. Его предложения сегодня снова выглядят очень актуально: "Напасть первыми, пока Запад разрознен, а Турция не собралась!" И в том же духе и в других передачах - о необходимости военного, не только морского кулака. Как в старые времена, никакой другой, альтернативной точки зрения на армию.

Листаю газеты. Потряс военный отдел "Независимой газеты". В заметке "Награда за предательство" авторы сетуют, что в Польше реабилитировали перешедшего в 1984 на сторону США разведчика. И даже почему-то чествовали, а не наоборот - допустим, расстреляли! Что тут сказать? Даже если отбросить, что это, вообще-то, не наше дело, как преодолевают историческое прошлое в суверенной стране, и если отбросить то, что возмущение это какое-то подозрительное по тону, не журналистское, вспомним на минутку о том, какое положение в Польше было в то время. На чьей стороне были трудящиеся и на чьей - номенклатура. И о том, что если бы все рыцари невидимого фронта исправно выполняли свой долг и у нас и в странах соцлагеря, то политический строй везде мог бы быть совсем другой, а "Солидарность", которую, кстати, поддерживала и российская демократическая общественность, могла бы и не победить. Когда скорбят об этом коммунисты, это по-человечески объяснимо, но когда то же самое пишут демократы в своих демократических изданиях, ум начинает заходить за разум. Истинно, грядет какое-то новое помешательство.

Впрочем, у любого помешательства есть вполне прагматические основания. Одно из них: создание и обслуживание идеологических машин, способных транспортировать наших франкенштейнов к государственным постам 2000. И, увы, "сильное государство" - та идеологема, которая, по всей видимости, будет мила сердцу любого избирателя. Отсюда и странный парадокс: и коммунисты и совсем не коммунисты как будто списывают друг у друга тезисы. Все они предлагают строить сильное государство с дееспособной армией и столь же дееспособными силовыми структурами. А силовые структуры рады стараться: маршировать, проводить учения, запускать ракеты, бороздить просторы, совершенствовать слежку и прослушивание и т.п. Как мы убедились, не нужно никакого ЦК, желательные процессы идут сами собой.

Я далек от популистских утверждений, что в самом факте такой пропаганды уже существует некоторая опасность для открытого общества. Не буду так же бездоказательно утверждать, что подобные кампании если и не направляются, то поддерживаются определенными ведомствами. Но вспомним, что реформы начались с того, что реформаторы спросили: "Зачем нам военизированная экономика?" И ответили: "Незачем! Она только проедает ресурсы. Надо развивать гражданскую экономику". Но тогда, если смотреть правде в лицо, будто ураган пронесся по военному сектору, все, что можно, украли и продали, а гражданская экономика не заработала. Однако следует ли из этого факта, что через десять лет нужно вызвать точно такой же ураган в гражданской экономике? Ибо даже частичный переход на военные рельсы, который исподволь предлагается, должен осуществляться в стране, чей бюджет пока что равен бюджету одного крупного города Америки, притом, что ее административная территория по-прежнему равна территории империи Чингисхана.

Но как же, спросите, отмечать такие юбилеи? Как воздать должное несомненным прошлым военным победам? Как, в конце концов, усиливать роль России в мире, если - не опираясь на армию? Однако на самом деле, задача всегда заключалась совсем в другом. Не создавать идеологические химеры, а решать конкретные инженерные проблемы. И одна из них: определение места, функций и веса вышеупомянутых структур в современном государстве.

Проблема эта далеко не праздная. Когда коммунистический блок перестал существовать, точно такая же проблема встала и перед североатлантическим альянсом. Я в то время был в группе первых российских журналистов, допущенных в штаб-квартиру бывшего врага, и видел это своими глазами. Тогда и мы, и они были этим весьма удивлены негаданной встречей и не знали, что друг с другом делать. Общение наше походило на занятие на военной кафедре в институте. В течение трех дней были лекционные пары, офицер сменял офицера, создавалось впечатление, что скоро зачет и экзамен, строго в середине дня был перерыв на обед. Но это шутка, а главное, что можно было понять не в шутку, что натовское руководство тоже было испугано предстоящими сокращениями и пыталось выработать такую доктрину, которая позволяла бы сохранить структуру в изменившемся и, как тогда казалось, в менее враждебном мире. Уже тогда был нащупан такой ответ: современная армия позволяет сохранить и поддерживать глобальные системы в рыночных и потому децентрализованных экономиках. Военный транспорт, связь, армейские запасы продовольствия, человеческие ресурсы - все это может быть востребовано государством в кризисных ситуациях, поскольку у демократий, по сути, нет иных возможностей мобилизовать свои населения.

У нас же ситуация всегда была прямо противоположная. Государство ВСЕГДА распоряжалось ВСЕМИ людскими ресурсами. А армия выполняла специфическую роль: во время войны - воевала. А в мирное время... проедала бюджет. Причем, чем более длительный период приходился на мирное время, тем более бессмысленными выглядели эти траты. Из этой логики если и не вытекало теоретически, что нужно периодически воевать, то на практике, по какому-то злому стечению обстоятельств, так обычно и получалось. Причем в России в последнем столетии часто воевали на своей территории, что недопустимо с точки зрения адекватного выполнения политической и военной задач. И гордиться тут нечему - ни военным, ни политикам.

Смысл настоящего комментария не в том, что призвать к дальнейшей ликвидации оборонного потенциала, а в том, чтобы призвать к разумности государственного, в том числе и военного управления. Ведь, кроме химерных, вроде косовского броска в никуда на фоне переговоров с МВФ, найдется и у армии достаточно реальных целей. Не надо быть большим военным теоретиком, чтобы предположить, что внешние угрозы в третьем тысячелетии могут реализоваться не только прямолинейно - ракетами и бомбардировщиками, но и, например, с помощью влияния на климат гипотетического противника, на его экономику, экологию. Следовательно, армия должна быть к этому готовой, то есть и профессиональной, и интеллигентной, дружественной к гражданскому сектору, а главное, обращенной к повседневным проблемам государства, чтобы быть в состоянии подменять государственные системы в кризисные ситуации. Те же лесные пожары вполне могли бы быть потушены силами армейских подразделений, а местным жителям не пришлось бы жаловаться, что "прибыл один трактор, да и тот сломался". Пропаганда же силы в обстановке идеологического хаоса, когда нет ясности ни в определении угроз, ни в геополитической ориентации, ни в стратегии развития, может привести к тому, что эта сила будет выплескиваться через край в самые неподходящие моменты. И как писал Ленин в своей работе "Государство и революция", вопросы будут решаться спонтанно вооруженными людьми